Андре Олдмен: Заговор теней

Все складывалось удачно, даже слишком удачно. Киммериец вспомнил, какое лицо было у Вегавана, когда тот увидел варвара с рыбиной в руках. Там, в черном шатре, под которым скрывался бассейн (сейчас он виднелся слева от помоста, освобожденный от матерчатого укрытия, с прозрачной чистой водой, в которой играли солнечные блики), киммериец, прежде чем раздеться, достал из сумки подарок Тримры. Полип неярко светился внутри ореха за слюдяным оконцем. Держа в руке кинжал, Конан осторожно погрузился в темную воду, поводя необычным фонарем вправо-влево.

Сначала он ничего не увидел. Потом в мутных глубинах мелькнула быстрая тень и снова исчезла. Варвар поплыл наугад, готовый пронзить кинжалом первую же неосторожную тварь. Вдруг он вспомнил, что забыл спросить раджуба: следует ли извлечь рыбу целой и невредимой или это не оговорено правилами? Кажется, дурачок Синг появился из реки с живой закуской…

Он доплыл до стены бассейна и двинулся вдоль, отталкиваясь кулаком, сжимавшим рукоять кинжала. И увидел нечто, отчего чуть не расхохотался — только вода помешала. В углу, там где сходились каменные стенки, привязанный за хвост к железному крюку, печально шевелил плавниками здоровенный белобрюхий язь.

Так вот почему так морщил нос вазам, когда раджуб объявил, что млеччх отправится на рыбалку первым! Боялся, старый пройдоха, что варвар наткнется на его заготовку. Так и случилось.

Конан обрезал веревку, освободил хвост пленника дворцовых интриг и, сохранив рыбине жизнь, потащил наверх…

Вазам удалился в шатер, долго в нем пробыл, а когда вышел, завернутый в мокрое полотно, объявил, что удача сегодня не на его стороне. При этом он кинул на северянина взгляд, не суливший ничего доброго.

Брахман Шамиак вообще отказался нырять, сославшись на неблагоприятное расположение звезд.

Раджуб, кажется, был доволен подобным исходом дела.

— Что ж, — молвил он, — и тут выиграл млеччх. Кажется, впервые за многие годы чужестранец имеет все шансы стать Одноногим Сингом. Но правила таковы, что, проиграв в одном соревновании, неудачник лишается всего. Сейчас отправляйтесь в Комнату Иллюзий, и кто из вас первым пройдет ее лабиринты, тот и воссядет на престол на время Халипуджи.

Конану подобные правила не казались справедливыми: выходит, в первых двух состязаниях можно было и проиграть. Однако на чужой пир, как известно, свои закуски не носят. Лабиринты так лабиринты.

Как могла скрываться хитрая сеть коридоров в относительно небольшом черном шатре, стоявшем по другую сторону матерчатого дворца, понять было трудно. Решив, что здесь не обошлось без колдовства, варвар нащупал в сумке глаз Хохочущего Демона и шагнул под темный полог — вслед за брахманом и вазамом.

И тут же отпрянул: прямо на него шел высокий черноволосый человек с торчащей над левым плечом рукоятью меча. Еще один Претендент и тоже млеччх? Откуда он взялся?!

Конан уже собирался толкнуть соперника в грудь, как вдруг понял, что видит свое отражение, хотя зеркала перед ним, похоже, не было. Фантом исчез, вокруг заплясали сполохи огненных бликов, земля поплыла под ногами, и справа вдруг открылся проход, в глубине которого тлел огонек факела. Варвар увидел, что находится в небольшом зальце со стеклянными или хрустальными стенами, которые медленно плыли, рождая в своих толщах грозные тени рогатых, многоруких чудовищ…

Рука киммерийца метнулась к рукояти меча, но он вспомнил, что не все видимое обладает плотью, которую можно разрубить, и вместо того, чтобы извлечь из ножен клинок, приложил к глазам хрустальное яйцо, вырванное из тела Хохочущего Демона.

Открывшееся зрелище было довольно жалким. Конан увидел замысловатую систему линз и зеркал и двух потных служителей, которые, стоя в центре шатра, вращали ручки, поворачивая все это хозяйство в нужном направлении. Пяток актеров в страшных масках приплясывали и размахивали руками, изображая чудовищ. Между зеркалами, линзами и поворачивающимися медными щитами раскачивались подвесы с тяжелыми кожаными мешками на концах, призванные, очевидно, сбивать с ног незадачливых соискателей трона. Присутствовало и колдовство (потому-то глаз демона и развеял весь морок), но колдовство слабенькое, ярмарочное, достойное бродячих факиров. Чары напускал тощий человечек в несвежей набедренной повязке и сером тюрбане, сидевший, поджав ноги, возле медного кувшина, над горлышком которого полыхал синий огонь.

На том месте, где только что виднелся проход, обнаружился глухой медный щит: если бы варвар свернул в этом направлении, он мог бы набить изрядную шишку. Во всяком случае, звон пошел бы не слабый — на потеху соперникам.