Колин Смит - Выбор богов

На постаменте, под прозрачным светящимся куполом, в окружении голубой воды, лежал остров. Казалось, что за гранью невидимой черты остров пребывает в состоянии какого-то неувядающего и прекрасного сна. Кружевная рябь тончайших, изумрудных волн неровными кольцами сжимала его со всех сторон. Застывший под магической занавесью, заключенный под купол мир, тихо плыл в неизвестность своей судьбы. Могучий воин внимательно присмотрелся и сразу же узнал очертания знакомого побережья. На узкой песчаной косе можно было без особого труда различить останки боевой галеры. Ближе к центру на широкой равнине стоял полуразрушенный храм. У самых гор расположился большой город. По его узким извилистым улицам бродили люди. Всю оставшуюся площадь земли занимал густой темный лес.

Заремба оглушительно кашлянул. Невидимая пыль, висевшая в воздухе, мешала свободно дышать. Звук резко оборвал тишину, но, отзвучав, он как будто канул в бездонную пропасть, наполненную гулкой непроницаемой мглой, и давящая тишина вновь навалилась на плечи.

Кулл затаил дыхание, чувствуя каждым напряженным мускулом, что атмосфера в пещере буквально пропитана древним и злобным колдовством.

— Это мой остров, родина моих предков, — тихо произнесла Милана, и вспыхнувшее на миг сияние озарило ее с ног до головы. Девушка с какой-то неподдельной щемящей нежностью посмотрела на лежащую перед ней землю и с грустью прибавила: — Мы называем его «Островом, закрытым от глаз небес».

— Не слишком радостное название, — проворчал Заремба, подавая черный плащ жреца обнаженной девушке. Женщина с брезгливостью оттолкнула предложенное одеяние, предпочитая остаться в одной набедренной повязке, чем надеть на себя одежду ненавистного некроманта.

Прозрачный купол над островом мерно излучал тревожный холодный свет. Мидана указала на него рукой и негромко сказала:

— Этот волшебный купол отделяет нас от внешнего мира. Как снять наложенное заклятие мне неизвестно. Только один Макуда владел знанием древнего колдовства.

— Против темных сил магии простой человек бессилен, — спокойно заметил Заремба. — Сдается мне, что нам здесь больше делать нечего…

Люди замолчали. Все было сказано и понято без лишних слов. Обстановка в зале накалилась от непомерного напряжения, готовая в любой момент разорваться неожиданной и неотвратимой опасностью. Грозная тишина давила на плечи, заставляя людей пригибаться к земле и с тревогой озираться по сторонам. Можно было уходить, но северянин почему-то медлил, взвешивая на руке тяжелую сталь холодного оружия.

Наконец он решительно повернулся к постаменту с расположенным на нем островом, отгороженным от всего остального мира прозрачной волшебной сферой. Суровое лицо Кулла не сулило ничего доброго. Мрачно ухмыльнувшись, он твердо изрек:

— Против доброго топора не может устоять ни одно волшебство в мире.

Не раздумывая более ни секунды, атлант взмахнул смертоносной сталью и одним сильным ударом обрушил ее на светящийся купол. Зазубренное полотно добротного воинского топора, отполированное тысячами схваток, соприкоснулось с древней магией. Нестерпимо вспыхнувший огонь ослепил глаза, раздался чудовищный удар, от которого, должно быть, содрогнулось все живое в округе. В следующую секунду почва под ногами яростно вздыбилась, зал перекосило от грохота падающих с потолка камней. В мгновение ока стены придвинулись вплотную к постаменту, нависли над ним в бесконечном стремлении накрыть его сокрушительным каменным валом, но через мгновение были отброшены неведомой силой назад. Свистопляска и дикий танец освобожденных стихий продолжался недолго. Людей разбросало в разные стороны, как жалкую гроздь орехов. Постепенно оглушительный шум и адский грохот ожесточенных камнепадов утихли.

— Добрый топор против древней магии,- сплевывая песок изо рта и тяжело дыша, промычал очухавшийся Заремба. — Надо будет запомнить… Может, где пригодится, когда другого выхода не будет…

Люди медленно приходили в себя от пережитого. Кулл, слегка пошатываясь, подошел к женщине и помог ей подняться. Взглянув на постамент, северянин обнаружил, что он пуст: ни острова, ни сверкающего купола над ним больше не было. Да и сам постамент выглядел как обыкновенный оплавленный кусок большего гранитного камня, от его былой красы и магической силы не осталось и следа. Обломки покореженных предметов, придавленных тяжестью обрушившихся камней, более не гудели. Их исковерканные останки в изобилии усеивали пол гигантской пещеры, превращенной в святилище древнего божества, чье колоссальное величие было так варварски разбито и повергнуто в прах. Тонкая струйка черной жидкости медленно вытягивалась из-под обломков.