Майкл Муркок - Волшебница Безмолвной Цитадели

Назвать Макшарда одиночкой – уже своего рода тавтология. Капитан был воплощением одиночества. Он напоминал скальный выступ в сердце пустыни, упорно сопротивляющийся всему, что могли наслать на него люди и природа. Он был цельным и закаленным, словно брусок стали. Только тот, кто испытал себя против всепланетной ярости Меркурия и выжил, мог знать, что значит быть Макшардом, доверяющим только Макшарду.

Капитан был очень скуп в проявлениях любви, но себе он уделял ее даже меньше, чем подвернувшемуся в переулке бринту, раненой лучевой крысе или уличному мальчишке в лохмотьях, просившему милостыню под суровым марсианским солнцем, оборванцу, которому он бросил старинную серебряную монету, прежде чем войти в бар и взять свой обычный напиток, уже приготовленный Шомбергом.

Голландец что-то забормотал, но капитан поднес к губам стакан с «Вихревой водой», повернулся к кабатчику спиной и обозрел присутствующих.

Те притворились, будто не заметили, как он вошел.

Макшард извлек из кармана дешевую сигару, сунул ее между зубов и принялся задумчиво жевать. Вскоре его невозмутимый взгляд упал на толстого купца в модной куртке из фальшивой кожи скоу и ярко-синих штанах, изображавшего живейший интерес к узору на стоящей перед ним граненой бутыли.

– Тебя зовут Морриконе? – Хотя голос капитана прозвучал не громче шепота, он легко перекрыл бормотание посетителей заведения, заставив их непроизвольно вдохнуть и облизнуть пересохшие губы.

Макшард тоже шевельнул губами, приоткрыв их ровно настолько, чтобы продемонстрировать белые заостренные зубы, после чего снова плотно сжал.

Морриконе кивнул и искренне попытался улыбнуться. Потом забавно пожал плечами.

Где-то раздался негромкий звук задетой струны штранга.

– Ты хотел со мной встретиться, – сказал Макшард и дернул головой в направлении грязного столика в углу, который неожиданно оказался свободным.

Морриконе послушно побрел к столику и уселся за ним, наблюдая, как Макшард берет свою бутылку и стакан и медленно подходит к нему, позвякивая чешуйками гата на старомодных сапогах.

И вновь зазвучала струна штранга, ее низкий звук создавал странные обертоны в разреженном воздухе Марса. Послышался вскрик, похожий на человеческий голос, растаял и сменился тишиной, ставшей почти осязаемой.

– Так ты хотел меня видеть? – Капитан переместил нераскуренную сигару в другой угол рта. Его серые, с желтовато-зелеными крапинками глаза буравили черные расширенные зрачки Морриконе. Толстый купец явно находился под воздействием какого-то «мозгобоя».

Нет такого наркотика, который нельзя купить у Шомберга; здесь продается все, включая самого Шомберга.

Купец захихикал, и характерный смех сразу выдал в нем краффера, любителя истолченной в белый порошок коры, которую венерианские племена, живущие в кронах высоких деревьев, используют при дрессировке своих огромных птиц. Однако у венерианцев хватает ума не глотать этот порошок самим.

Капитан отвернулся. Он не собирался зря тратить время на обдолбанного купца, пусть даже предпочитающего дорогую «дурь».

Но и Морриконе к этому моменту справился со страхом перед капитаном Макшардом. В помощи он нуждался больше, чем в наркотике. Впрочем, на капитана это почти не произвело впечатления. Он прекрасно знал, какой железной хваткой одерживает крафф своих рабов.

Поэтому он направился к двери.

У самого выхода Морриконе заступил ему дорогу и едва не упал на колени, простирая руки к Макшарду, однако не осмеливаясь прикоснуться к капитану.

Голос купца прозвучал негромко и с отчаянием, в нем ощущалась боль, которую капитан узнал:

– Пожалуйста…

Капитан шагнул в сторону, собираясь обойти купца и вернуться на залитую ярким солнцем улицу.

– Пожалуйста, капитан Макшард! Умоляю, помогите… – Плечи купца поникли, и он глухо добавил: – Они схватили мою дочь. Теннеты ее похитили.

Макшард помедлил, все еще глядя на улицу. Потом, шевельнув уголком рта, еле слышно произнес название одного из самых дешевых отелей в этом квартале. Никто в здравом уме не остановился бы в нем, если бы дорожил жизнью или своими конечностями. Даже на улицу, где располагался отель, заходили только безумцы или отчаявшиеся.

– Я буду там через час.

Капитан Джон Макшард вышел из бара. Мальчишка, которому он дал серебряную монету, все еще стоял в вихрящейся марсианской пыли, что бесконечно струящимся красным приливом текла наподобие зловещей реки вдоль побежденной временем улицы. Паренек улыбнулся ему. Старые глаза, молодая кожа. Длинная тонкая ящерка вскарабкалась к нему на плечо и обвила цепким хвостом левое ухо. Паренек нежно коснулся ее.