Майкл Муркок - Спящая волшебница / The Sleeping Sorceress [= Участь Белого Волка, Рыцарь Хаоса, The Vanishing Tower]

Холодная, закутанная в тучи луна бросала слабые лучи на мрачное море, освещая корабль, стоящий на якоре у необитаемого берега.

С корабля спускали лодку. Она раскачивалась на канатах. Две фигуры, закутанные в длинные плащи, смотрели, как моряки спускают на воду небольшое суденышко, сами же тем временем пытались успокоить лошадей, которые били копытами по неустойчивой палубе, храпели и сверкали глазами.

Более низкая фигура изо всех сил цеплялась за уздечку, сдерживая коня, и ругалась.

— Ну зачем мы это делаем? Почему мы не могли сойти на берег в Трепесазе? Или по крайней мере в какой-нибудь рыболовной гавани, где есть гостиница, пусть и самая захудалая…

— Потому что, друг Мунглам, я хочу появиться в Лормире незаметно. Если Телеб К'аарна узнает о моем появлении — а он непременно узнал бы, высадись мы в Трепесазе, — он снова исчезнет, и нам придется заново начинать погоню. Тебе бы это понравилось?

Мунглам пожал плечами.

— Мне все же не избавиться от ощущения, что твоя погоня за этим колдуном — это всего лишь подмена настоящей деятельности. Ты ищешь его, потому что не хочешь искать свою истинную судьбу…

Элрик в лунном свете повернул лицо цвета кости к Мунгламу и смерил его взглядом малиновых переменчивых глаз.

— Ну и что с того? Если не хочешь, можешь не сопровождать меня…

И снова Мунглам пожал плечами.

— Да, я знаю. Возможно, я не ухожу от тебя по той же причине, по которой ты преследуешь этого колдуна из Пан-Танга. — Он ухмыльнулся. — Так что, может, оставим этот спор, господин Элрик?

— Споры ничего не дают, — согласился Элрик. Он потрепал коня по морде, когда появились моряки, облаченные в живописные таркешитские шелка; моряки принялись спускать лошадей в лодку, уже стоящую на воде.

Лошади упирались, тихонько ржали в мешках, надетых им на головы, но их в конце концов спустили в лодку, и они принялись колотить копытами по днищу, словно намереваясь пробить его. После этого в раскачивающуюся лодку по канатам спустились Элрик и Мунглам с заплечными мешками за спиной. Моряки оттолкнулись веслами от борта корабля и начали грести к берегу.

Стояла поздняя осень, и воздух был холоден. Мунглам взглянул на мрачные скалы впереди, и его пробрала дрожь.

— Скоро зима, и я бы предпочел пристроиться в какой-нибудь теплой таверне, чем бродить по миру. Когда мы закончим дела с этим колдуном, как ты смотришь на то, чтобы направиться в Джадмар или в какой-нибудь другой вилмирский город — может, более теплый климат приведет нас в другое расположение духа?

Но Элрик не ответил. Его странные глаза уставились в темноту; казалось, они проникают в глубины его собственной души и им не нравится то, что предстает перед ними.

Мунглам вздохнул и сложил губы трубочкой. Он поплотнее закутался в плащ и потер руки, чтобы согреть их. Он уже привык к тому, что его друг может внезапно погружаться в молчание, но привычка ничуть не улучшила его отношения к этим приступам. Где-то на берегу вскрикнула ночная птица, взвизгнуло какое-то мелкое животное. Моряки ворчали, налегая на весла.

Из-за туч выглянула луна, осветившая суровое белое лицо Элрика, его малиновые глаза засветились, как угли ада. На берегу яснее стали видны голые утесы.

Моряки подняли весла, когда днище лодки зашуршало о прибрежную гальку. Лошади, почуяв берег, захрапели и снова стали бить копытами. Элрик и Мунглам принялись успокаивать их.

Два моряка выпрыгнули в холодную воду и подтащили лодку повыше. Другой моряк потрепал коня Элрика по шее и, не глядя альбиносу в глаза, проговорил:

— Капитан сказал, что ты заплатишь мне, господин, когда мы доберемся до лормирского берега.