Роберт Говард - Чёрные колдуны

Даже ледяного Имира растопил бы огонь страсти и ярости, звучащий в ее словах. С тихим стоном Хемса прижал к себе девушку и осыпал ее лицо горячими поцелуями.

— Я сделаю это для тебя! — проговорил он охрипшим, пьяным голосом. — Сила, которой наделили меня магистры ордена, отныне будет служить не им, а мне! Весь мир ляжет к нашим ногам! Весь мир…

— Так идем же! — выскользнув из его объятий, она подвела Хемсу к открытому окну. — Надо успеть, пока наиб не обменяет семерых афгулов на Деви.

Мужчина последовал за ней, словно в забытье. Они спустились по лестнице и оказались в небольшой комнате. На высоком ложе, прикрыв лицо согнутой в локте рукой, словно ему мешал неяркий свет медной лампы, спал Керим Шах. Девушка кивнула на лежащего, потом глянула на Хемсу и выразительно провела ладонью по шее. Тот шагнул было вперед, но застыл, помертвев лицом и отрицательно мотнув головой.

— Я ел его соль, — шепнул он. — Да и вряд ли он нам помешает.

Взявшись за руки, мужчина и женщина вышли через дверь на узкую крутую лестницу. Когда затихли их осторожные шаги, Керим Шах поднялся с постели, утирая со лба холодный пот. Он не так боялся удара кинжалом, как чародейства проклятого Хемсы, который всегда напоминал ему осторожного ядовитого гада.

«Однако на этот раз ублюдок оплошал, — подумал Керим Шах, усаживаясь за стол. — Заговорщики, болтающие о своих делишках на крышах, должны помнить об открытых окнах и говорить тише. Ну что ж, Хемса восстал против своих господ, а ведь только через него я мог с ними общаться. Придется отныне действовать на свой страх и риск».

Он достал из-за пояса перо и пергамент, разложил его на столе и начертал несколько коротких строк:

«Косар Хану, наибу Секундерама. Киммериец Конан похитил Деви Жазмину и увез ее в афгульское селение. Появилась возможность схватить сестру вендийского владыки, чего так давно жаждет наш повелитель. Немедля пошли три тысячи верховых. Буду ждать их с проводником в долине Гурашах».

Внизу он поставил подпись, ничего общего не имеющую с именем Керим Шаха.

Весьма довольный собой, танцующей походкой он подошел к золотой клетке и достал из нее почтового голубя. Прикрепив к его ноге свернутый в маленькую трубочку пергамент, подошел к окну и выпустил птицу в душный ночной воздух. Взмахнув крыльями, голубь взмыл в темное небо.

Подхватив плащ, шлем и меч, Керим Шах быстро покинул комнату и резво сбежал вниз по крутой лестнице.

Пешкаурская тюрьма была окружена массивной стеной, в которой были лишь одни, обитые железом и расположенные в полукруглом портале ворота. Смоляные щепки, горевшие в медном светильнике, неярко освещали сидевшего на корточках возле входа стражника. Он позевывал, клюя носом и время от времени стукаясь лбом о край своего щита.

И вдруг воин резво вскочил на ноги, выставив вперед копье. Он дал бы голову на отсечение, что вовсе не спал. И все же перед ним стоял человек, появления которого страж не заметил. На чужаке была тога из верблюжьей шерсти, на ногах — потертые сандалии, голову украшал зеленый тюрбан. В тусклом свете лампы странно поблескивали пронзительные глаза незнакомца.

— Кто ты? — охрипшим голосом спросил стражник. — Что тебе надо?

Пришелец не выказал и тени беспокойства, хотя наконечник копья касался его груди. Он неотрывно глядел в лицо солдата.

— В чем состоит твоя служба? — спросил он вдруг низким голосом.

— Охранять ворота! — не задумываясь, выпалил стражник и вдруг застыл, словно изваяние. Глаза его остекленели, на окаменевшем лице застыла удивленная гримаса.

— Чушь! Как только ты глянул в мои глаза, твоя душа стала моей, а тело обязано выполнять все мои приказы. Открой дверь!

Все с тем же выражением удивления, но не противясь чужой воле, стражник вынул из-за пояса большой ключ, повернул его в огромном замке и широко распахнул ворота. Потом застыл поодаль, глядя перед собой невидящим взором.

Из тени кустов выскользнула женщина и нетерпеливо тронула за плечо чародея.

— Вели ему дать нам коней, Хемса, — шепнула она.

— Зачем? — ответил мужчина и, чуть повысив голос, приказал стражнику: — Ты исполнил мою волю. Молодец. Теперь убей себя.

Солдат безропотно упер древко копья в землю у стены, приставив острие к животу чуть пониже ребер. Неторопливо, не испытывая, по-видимому, никакого страха, он налег на наконечник всей тяжестью тела. Копье прошло сквозь тело и окровавленный наконечник показался из спины стражника. Мертвец скользнул вниз по древку и спокойно лег лицом в высокую траву. Копье торчало у него между лопаток, словно ствол какого-то страшного дерева.