Венедикт Ли - Гроза над Миром

Арни вскочил, опрокинув доску. Камни, белые и черные, рассыпались по ковру.

– И подарил помощника мне ты – тихий голос Ваги прозвучал неожиданно страшно. Маленький игломет казался игрушкой в его ладони.

– Очень слабый спуск. Не дрыгайся – сдохнешь.

Арни прошипел:

– У меня – половина флота! Они восстанут, если убьешь меня!

Вага, похоже, решение принял заранее. И не замедлил с ответом.

– Ты прав, гаденыш. Сейчас охрана проводит тебя до порта. Отправляйся к своему флоту. Север – твой. Посиди там, поостынь. И не вздумай играть на моей половине. Пошел вон!

Арни постоял несколько секунд, как в столбняке, затем, ни на кого не глядя, быстро вышел.

– Сучий потрох, – пробурчал Вага, опустил игломет и со вздохом поднялся.

Теперь Наоми вспомнила точно. Да, это он провожал ее вчера после покушения. Точно также возвышалась над нею его седая голова. Грубое, с резкими складками у губ лицо. Нос с горбинкой начинается почти ото лба. «Он похож на пожилого деревенского кузнеца. Силы уже не те, но все еще помнят, какая тяжелая у него рука».

Внимательно поглядев на свою гостью-пленницу, Вага повернулся к большой морской раковине на стене. «Могла бы сразу понять, что это – не украшение…» Отдав несколько коротких приказаний, Вага вновь обернулся к ней.

– Сейчас придет Пини, она будет служить тебе постоянно. Для начала покажет, где можно ходить свободно. И…, впрочем, остальное тебе, женщине, не интересно.

Он замолчал и, после паузы, с неожиданной мягкостью добавил:

– Я вовсе не считаю тебя дурой…

– Столько лет прошло… Я теперь – больше, чем удачливый пират. Крупные набеги прекратились давно. И мне платят за то, что я не даю грабить другим. Не всем это нравится. Арни из таких. Они не понимают, как можно добывать деньги иначе, чем силой вытряхивая их из чужих карманов…

Наоми осторожно спросила:

– Вы давно ждали неприятностей?

Вага не успел ответить. В дверях появилась одна из двух молодых служанок, что были у Наоми утром. Эту она назвала про себя: «та, что побольше». На полголовы выше Наоми, овальное лицо, соломенного цвета волосы расчесаны на прямой пробор. Вполне заурядная внешность. Служанка улыбнулась Наоми, как старой знакомой и лицо ее сразу как бы осветилось. Тут было и почтение и, скрытое глубоко, почти обожание и, в то же время, некое покровительство, как со стороны старшей подруги.

– Звал меня, отец?

– Пини! Я отучу тебя переспрашивать, как только найду ремень, которым порол тебя в детстве. А пока, брысь отсюда. Обе. Я устал.

– Он все время разный, – пожаловалась Наоми. – Никак не могу приноровиться. Вчера я, прости меня, Пини, решила, что он – старый, жирный паук, которого скоро…

– Сожрут молодые, – подхватила Пини. – Элегантно выражаешься!

– Я же попросила прощенья!

– Положим, отец вовсе не жирный, – продолжала Пини, – и я не обижаюсь на твои слова. Сегодня ты увидала его с другой стороны и это сбило тебя с толку. Это ж со смеху помереть, какая стала у тебя физиономия, когда ты поняла, что тебе служит его дочь!.. Отец говорит, не умеешь служить – не сможешь приказывать.

Они шли по главному коридору. Часовые в боковых проходах молча приветствовали, то ли одну Пини, то ли их обеих – Наоми не вдавалась в детали.

– А потом он извинился за оговорку… И даже поговорил по человечески, не как вчера.

– Но не обманывайся, Наоми. Иначе тяжко тебе придется…

Комната на третьем этаже выходила узкими окнами на юго-запад. Наоми удивилась метровой толщине стен, обращенных к морю. Настоящая крепость. Свинцовые рамы с мутно-зелеными стеклами сейчас были открыты, и Наоми увидела с высоты в сто человеческих ростов поразительную картину.

Слева от почти абсолютно правильного круга Большой бухты лежал порт. Корабли у причалов, торчащие мачты, муравьиные фигурки людей, еле слышные на таком расстоянии звуки – кипение незнакомой, малопонятной ей жизни… Затем берег круто поднимался и, в высшей точке над огромным синим кругом моря, в парящем на неприступной высоте дворце-крепости сейчас была заперта она, Наоми. Оба берега, где покрытые растительностью, где чернеющие голым камнем, сперва широко расступающиеся, крабьими клешнями сходились вдали на горизонте, и только узкий промежуток между ними открывал выход в море. «Какая дикая красота… И вижу я отсюда километров на шестьдесят…»

Пини тихо стояла рядом.

– Смотри! – вдруг встрепенулась она. Трехмачтовик с удлиненным корпусом направлялся к далекому выходу в открытый океан, по пути одеваясь парусами. Вот уже целое белое облако их скрыло корпус. Оно все дальше… дальше…