Роберт Говард - Ползущая тень

Глаза Наталы метали молнии, губы перекосились в гневной гримасе. Конан пробурчал что-то себе под нос. Он исповедовал верность в любви не больше любого другого из наемников, но в нем все еще оставались какие-то крохи врожденной стыдливости — вернейшего союзника Наталы.

Талис пожала плечами и вдруг, словно испугавшись чего-то отшатнулась к стене, задев плечом за висевший на ней гобелен.

— Что случилось? — встревоженно спросил Конан. — Ты что-то услышала?

— Оглянись! — протянула она белоснежную руку, показывая на что-то за его плечами.

Конан мгновенно повернулся, выхватив из из ножен саблю. И никого не увидел. За его спиной послышался вздох, шелест, какой-то стук. Он вновь повернулся к фонтану. Обе девушки исчезли. По гобелену волной плыла складка, словно кто-то только что приподнимал его край. Складка проплыла и разгладилась. И тут где-то за стеной громко закричала Натала.

Натала стояла за Конаном, когда он повернулся к выходу и в ту же секунду быстрая и гибкая стигийка зажала ей рукой рот, второй обхватила за талию и с неожиданной силой рванула ее на себя, — прямо в стену, или точнее, в открывшуюся в стене потайную дверь.

Они оказались в абсолютном мраке. Талис, возясь у двери видимо закрывая ее на запор, вынуждена была отпустить Наталу, и та немедленно закричала во весь голос. Смех стигийки, пропитанный смертельным ядом, пронзил темноту.

— Кричи, кричи милая, сколько влезет. Скорее сдохнешь!

Натала замолчала, слышно было, как стучат от страха ее зубы.

— Что я сделала? Что я тебе сделала? Что ты хочешь от меня?

— Да ничего мне от тебя не надо. Сейчас я оттащу тебя вниз по этому коридору, — голос Талис стал злым шипящим, утратив всю свою мелодичность,

— полежишь там немного, пока за тобой не придут, а придут обязательно!

— О боги, сжальтесь надо мной! — всхлипывала Натала и ее голос ломался от страшного предчувствия. — Чем я провинилась перед тобой?

— Мне нужен твой молодец, а ты мешаешь. Я же вижу, что нравлюсь ему. Если бы не ты, он остался бы со мной. Исчезни — и он станет моим.

— Да он скорее горло тебе перегрызет! — воскликнула Натала, безгранично верившая своему возлюбленному.

— Увидим, — рассмеялась Талис со столь же безграничной верой в свои женские чары. — Да тебе-то что до того: горло он мне перегрызет или к сердцу прижмет. Ты к тому времени будешь нежиться в объятиях жениха из бездны ада!

Хотя Натала, постанывая от ужаса, отбивалась руками и ногами, стигийка скрутила ее словно беспомощное дитя и потащила вниз по коридору. Девушка, помня злорадное предупреждение, молчала. В глубокой тишине слышны были только резкое, спазматическое дыхание Наталы, да сопение стигийки. Внезапно пальцы несчастной бритунки наткнулись на усыпанную алмазами рукоятку кинжала, торчащую из-за набедренной повязки Талис. Девушка недолго думая, выхватила кинжал и ударила им сверху вниз, вложив в удар последние силы.

Талис взвизгнула от боли и гнева, пошатнулась и выпустила Наталу из рук. Девушка упала на каменные плиты, но тут же вскочила на ноги, отбежала и прижалась к стене. Она не могла ничего разглядеть в окружавшем ее мраке, но слышала пронзительный голос стигийки — лучшее доказательство того, что убить ее не удалось. Талис выкрикивала грязные ругательства, и в ее голосе было столько злобы, что Натала похолодела.

— Куда ты делась, проклятая сука?! — кричала стигийка. — Ну попадись ты мне в руки! — Описание пыток, уготованных ее сопернице, было красочным и более чем подробным, а язык, которым оно было изложено, заставил бы залиться румянцем стыда самую бесстыжую проститутку Аквилонии.

Талис что-то искала, ощупью шаря по стене руками, и вскоре загорелся тусклый свет — стигийка в ярости забыла об угрожавшей им обеим опасности. Натала увидела в нескольких шагах от себя Талис. Сквозь пальцы левой руки, которыми та сжимала рану в боку, ручейком текла кровь, но стигийка твердо стояла на ногах и в глазах ее пылала смертельная ненависть. Надежда, теплившаяся в душе Наталы, бесследно покинула ее, когда стигийка презрительно стряхнула кровь с ладони и увидела, что удар кинжала не достиг цели — лезвие скользнуло по драгоценным украшениям на набедренной повязке и лишь слегка поцарапало кожу ее грозной противницы.

— Отдай кинжал, гадина! — процедила она сквозь зубы, нагнувшись над скорчившейся у стены девушкой.

Натала понимала, что это последняя возможность отстоять свою жизнь, иной ей уже не представится, но не могла воскресить в себе даже искорки отваги — она впрочем никогда ей не отличалась, — и лишь дрожала всем телом полностью парализованная темнотой, яростью соперницы и безысходностью своего положения. Талис без труда вынула кинжал из ее безвольно повисшей руки и отбросила его во мрак.