Роберт Говард: Ползущая тень

Натала была родом из Бритунии. Конан как-то увидел ее на невольничьем рынке в одном из шемитских городов, захваченных ордой Альмурика, и он не долго думая, тут же присвоил себе понравившуюся ему девушку, не спрашивая ни у кого на то разрешения. Сама она с радостью приняла такой поворот в своей жизни, да и чего ей оставалось ждать? Скорее всего, ее продали бы в шемитский сераль, а для женщин гиборейской эры это было худшим из всех возможных зол.

Конан и его спутница несколько суток подряд не слезали с верблюда — стая стигийцев неутомимо преследовала их по пятам. Когда погоня наконец отстала, беглецам не оставалось ничего иного, как продолжить путь в том же направлении — возвращаться было поздно. Они долго ехали, высматривая оазис, но их спаситель-верблюд в конце концов упал замертво, и им пришлось идти дальше пешком, по колено в горячем песке испытывая жестокую жажду. Девушка была сильной и выносливой, закаленной суровой лагерной жизнью, как мало кто из женщин той суровой эпохи, но и она, как ни оберегал ее варвар, постепенно выбилась из сил.

Адская жара струилась с неба на черную гриву Конана. Тошнотворный туман и тупое безразличие волнами заливали его мозг, но он не поддавался и шел стискивая зубы все дальше и дальше, поскольку теперь знал наверняка, что впереди действительно находится город, а не мираж. Что ждет их там? Новые враги? Кем бы они не оказались, с ними можно будет сразиться и убить. А большего Конану и не требовалось.

Солнце низко висело над горизонтом, когда они остановились наконец в животворной тени огромных городских ворот. Конан с облегчением расправил плечи. Перед ними на высоту не менее тридцати футов возвышались крепостные стены. Зеленоватого цвета, они блестели, словно стеклянные.

Конан пробежал взглядом по верхушкам стен, но ничего не заметил. Он крикнул во всю мощь своих легких — ответом была тишина. Варвар ударил в ворота рукояткой сабли — лишь гулкое эхо отозвалось и тут же утонуло в песках. Натала, напуганная странной тишиной, дрожала словно в лихорадке, а Конан, разгорячившись, навалился всей массой на ворота. Те неожиданно уступили и не издав ни малейшего скрипа, начали открываться. Варвар отскочил, напряженный, как пантера и с саблей наготове прижался к стене, ожидая нападения. Девушка вскрикнула.

За воротами лежал человек. Конан внимательно осмотрел его, затем поднял глаза и увидел просторную площадь, окруженную зданиями, сияющими, как и стены зеленоватым светом. За ними возносились стройные башни минаретов. И нигде не было ни следа жизни. Посреди площади стоял четырехугольный колодец. Ничто иное в тот момент не могло обрадовать Конана больше. Вспухший, облепленный песком язык еле ворочался в его пересохшем рту. Он подхватил Наталу на руки, скользнул за ворота и закрыл их за собой.

— Он живой? — со страхом спросила девушка, показывая на неподвижно лежащее мужское тело.

Черты лица его были обычны для человека средних лет той эпохи, лишь более раскосые глаза, да чуть более желтая кожа. На нем были пурпурная шелковая туника, ноги обуты в плетеные сандалии, к поясу приторочен короткий меч в ножнах, украшенных золотом, Конан прикоснулся к телу. Оно было холодным, без всяких признаков жизни.

— Даже не ранен, — удивился киммериец, — а мертв, как Альмурик, когда его нашпиговали стигийскими стрелами. Да ладно, хватит об этом. Нам с тобой надо прежде всего напиться. Клянусь Кромом, я осушу весь колодец!

Сделать это оказалось весьма непросто. Зеркало воды блестело в в добрых сорока футах внизу, но ни единой веревки, ни подходящей посудины поблизости не было. Разозленный неожиданным препятствием, варвар лихорадочно осматривался по сторонам, пытаясь разыскать хоть что-нибудь, когда до его ушей долетел пронзительный крик девушки.

Конан мгновенно повернулся. К нему бежал, держа высоко над головой меч тот человек, которого он посчитал мертвым. Конан не тратил времени на размышления, его сабля свистнула в воздухе, и голова незнакомца покатилась по каменным плитам. Из шеи, словно сок из перерубленной лианы, ударила струя крови, тело пошатнулось, и все еще с мечом в руке рухнуло на землю.

— Умер ты, наконец? — рявкнул Конан. — Или добавить? Ну что за проклятый город нам попался!

Натала дрожала всем телом, укрыв лицо в ладонях. Она посмотрела на Конана, раздвинув пальцы и снова зашлась в рыданиях.

— Они убьют нас, Конан! Они не простят того, что ты сделал!

— А что я должен был делать? Ждать, пока нас изрубят на куски? — он внимательно осмотрел площадь. По-прежнему вокруг царила тишина, нигде не было ни малейшего движения.