Александр Свистунов - Жернова времени

Но для того, чтобы возникший план сработал, ему нужно вновь поговорить с коварным джинном. Ведь тот наверняка врал, что не умеет читать мысли: иначе почему не появился до ночи, когда «аисты» вновь зажгли огонь?

На этот раз на мучения пленников явился посмотреть тощий, только родившийся серп луны. Но тусклый свет спутника не мог бороться с яркостью пламени, которое разожгли моджахеды.

Сегодня костёр пылал ещё сильнее. Огонь, как пьяный в зюзю мужик, чавкал и жрал всё, что кидали туда душманы. Когда фанатики закончили приготовления, то как обычно затянули одну из сур.

Когда-то давно мама рассказывала Вове, что новый директор столовой ввёл обязательный принцип ротации, и теперь после поставок продукты следовало расставлять строго в соответствии со сроком хранения. То, что скоро испортится – ближе к дверцам холодильника. То, что стухнет не скоро – дальше. Судя по всему, афганцы переняли этот метод: Володя стоял на коленях третьим по счёту от костра.

– Джинн, – позвал он, пока «аист» над ним срывал голос, горланя молитву.

Тот не ответил.

– В мифах о духах говорится, что вы обожаете загадки, – продолжил Вова. – Если ты веками скучал, почему бы не сыграть?

Моджахеды закончили петь суру, и по рядам пошла бутылка с дурманящим пойлом. Когда кто-то из них отпивал из горлышка, его сосед хлопал в ладоши, высовывал язык и пританцовывал. Даже сквозь широкие мантии Вова заметил эрекцию у большинства из фанатиков.

– В другой жизни ты пытался одолеть марида, – затараторил Володя. Времени миндальничать не было: если у него и получится спастись, то лишь до прихода великана. – Если я угадаю в какой, ты появишься?

Фанатик, что караулил Вову вчера, теперь стоял около кого-то из новых пленников. Он вновь схватил рупор и закричал про жертвенный огонь. Володя зачерпнул горсть песка: смотрящий за ним афганец всё равно был увлечён собственными руками, которые зачем-то расчесал до крови.

Песок бежал сквозь пальцы. Как и время до момента, когда Вова окажется у «аистов» в желудке.

– Когда-то ты был человеком, – продолжил он. – И теперь ненавидишь нас за то, что мы помним прошлое. Ведь свою жизнь ты наверняка забыл.

К костру подтолкнули первую жертву. Солдат едва не сразу ринулся в огонь – видимо, моджахеды довели его так, что смерть казалась избавлением. Вова вздрогнул: за день афганцы не сделали с ним ничего страшного, но он слышал визги из ям, где пленники звали мам, молились и рычали. После несчастные заходились в леденящих жаркий воздух криках, а хохочущие моджахеды вылезали из ям с закатанными рукавами мантий. Их были обожжены и покрыты струпьями, но больше всего Володю пугала кровь и ошмётки внутренностей, которые забивались фанатикам под длинные, давным-давно нестриженные ногти.

Мысли Вовы вернулись к огню, около которого первого из приговорённых к смерти облили бензином. Зачем-то пленник подставил ладони лодочкой и умыл лицо. «Аисты» покатились со смеху по земле, а один из фанатиков случайно выстрелил из автомата. Пуля скосила одного из афганцев, но мучителям было всё равно. Смеяться гораздо, гораздо важнее!

– Ты должен подчиняться! – едва не закричал Володя. В общей суете он не думал, что кто-то обратит внимание на сбрендившего шурави. – Я не спасусь, когда появится марид!

Джинн молчал. Пламя колыхалось так, словно ветер, который раз в год захаживал в эти места, вознамерился его потушить. Фанатики мигом вскочили с земли и запели молитву.

Когда сура застыла на самой высокой ноте, из огня вышел великан. Парень, стоящий на коленях перед Володей, закричал. Со стороны тех, кто впервые видел марида не донеслось ни звука. Теперь Вова знал точно: вчера он был накачан наркотиками.

Потому что сегодня вождь «аистов» выглядел совсем иначе.

То, что прошлой ночью Володя принял за мантию, оказалось чёрным острым оперением. Из глубины капюшона высовывался длинный клюв. Вместо ступней у марида были перепончатые лапы, а торчащие из-за спины крылья нервно подрагивали, будто он вот-вот готовился взлететь.

– Его не победить.

От весёлых интонаций в голосе джинна не осталось и следа. Он говорил что-то ещё, но Вова приказал ему заткнуться и прошептал:

– В прошлой жизни ты был человеком и пытался драться с ним, так? Значит, тебя тоже принесли в жертву?

– Я… Я не помню.

– Знаю. Ты разозлился, когда я сказал, что невозможно спрятаться в воспоминаниях.

Первого пленника бросили в огонь. Как только солдат выскочил из костра, аисты» кинулись на еду.