Александр Свистунов - Жернова времени

– Справишься с ним?

– Я пытался.

– Когда?

– В другой жизни, – вздохнул джинн.

Песчаная буря, что поднялась неподалёку, закончила их разговор. Но именно эти слова дали Вове луч надежды.

Может, ему удастся обмануть «самую хитрую тварь в мире»?

После десяти минут танца Володя рухнул на землю. Нет, падал-то он и до этого, но каждый раз поднимался: пролетающие рядом пули сильно мотивировали.

Сейчас Вова решил, что не встанет. Душманы могут сколько угодно заставлять его плясать на сломанных ногах, но он не двинется с места.

Никто из моджахедов больше не стрелял, чтобы заставить его танцевать. Никто из мучителей не смеялся. Даже бутылка с пойлом и шприц, наполненный коричневой жидкостью, попали в немилость: один из афганцев гневно бросил их в сторону, встал с земли и быстрым шагом пошлёпал к пленнику.

Вова уткнулся лицом в песок. Душман сел около него на корточки, взял за голову и потянул к себе. Теперь их лица застыли друг от друга на расстоянии не больше локтя.

Фанатик молчал. На вид Володя дал бы ему от тридцати до пятидесяти лет: точнее не вышло из-за бороды, что закрывала половину лица.

– Шурави не хочет танец? – жутко коверкая слова, сказал моджахед.

Вова клял себя за слабость, но из глаз полились слёзы. Может, позвать джинна и приказать убить именно этого «аиста»? Но что он этим добьётся? Запорет последний шанс на спасение?

– Не хочу, – как ребёнок хлюпнул он. – Пожалуйста…

– Шурави мечтать топтать священный земля? – хохотнул афганец. – Русский прийти и сказать, будто Аллах – не есть бог?

– Нет, я…

– Коза знать место. Червь тоже. Но русский глуп, слаб и неверен. Моя воля: ты быть собака. Русский носит кость, да. Шурави бежать!

«Аист» оттолкнул его и вытащил из недр мантии почти обглоданную кость. Вова не сомневался, что она принадлежала кому-то из его сослуживцев. Может, Серёже, который никогда не отказывал угостить даже последней сигаретой. Или Дато, что в стихах расхваливал красоты Тбилиси. Или тому безумцу, который оставил ему право на последнее желание.

Моджахед бросил кость. Володя пополз следом.

– Пёс не змея, нет! Он прыгать, гавкать, да! И хотеть вода, пусть дождь и не любить Кунар! Но хозяин нравится пёс, поэтому он помогать.

Вова почувствовал, как тёплая жидкость побежала ко голому телу. Моча. Фанатик не придумал ничего интереснее, чем обоссать его. Но, судя по хохоту душманов, это была одна из лучших шуток.

– Пёс слушаться!

Володя замер. Двух смертей не бывать, а одной не миновать.

Он ничего не увидел, но ощутил съедающую нутро боль. Кровь полилась на щёку, и Вова едва сдержал крик. Нет, он не даст им насладиться своими мучениями!

Фанатик схватил его за шею и притянул к себе.

– Хозяин угощать пса, хозяин добрый.

Афганец откусил половинку отрезанного у Володи уха. Второй кусок он затолкал пленнику в рот.

– Собака ещё голоден?

Вова замотал головой. «Аист» ударил его ногой по яйцам. Пленник заскулил, но без промедлений встал на четвереньки. Изо всех сил стараясь быть похожим на собаку, он пошлёпал за костью.

Когда та оказалась у него во рту, Володя подумал, что никогда не пробовал ничего прекраснее.

Новички – те пленные, которых привели с рассветом – вылили фляжки на землю. Моджахеды рассмеялись. Когда очередь пить дошла до Володи, он сморщился, но ополовинил сосуд. Пару дней назад он тоже вылил флягу после того, как понял, что хлебнул чью-то кровь. Сегодня её содержимое уже не казалось мерзким. Напротив, кровь была похожа на томатный сок, который развели с водой.

– И каково угощаться собратьями? – спросил джинн.

– Лучше, чем из-за чьего-то желания отправить в плен целый отряд.

– Так поступают все из нас, – зевнуло существо.

– Но зачем?

– Сочини развлечение получше после нескольких веков тишины.

– Я бы спрятался в воспоминаниях.

– Это невозможно, – отрезал джинн. – Скоро наступит ночь. Придумал, что пожелать?

Вова оглядел горстку пленных, которых окружали фанатики с автоматами. Даже если каким-то чудом перебить афганцев, то как управиться с маридом?

Ответ напрашивался сам собой: никак.

Метрах в двадцати от Володи ползла кобра, но никто не обращал на неё внимания. Змея то исчезала за острыми камнями близ горы, то появлялась снова. Казалось, она высовывает раздвоенный язык только для того, чтобы подразнить солдат своей свободой.

«Раздвоиться. Навсегда остаться в прошлом и далёком будущем» – подумал Вова. Или как говорил тот безумный солдат: «Я не знаю, что реально на этой поганой земле, кроме песка».