Александр Свистунов: Жернова времени

ВЛАД КОСТРОМИН

Казенный кабинет с подержанной мебелью казался каким-то пыльным.

– Сергей, теперь о деле, – пожилой мужчина с ежиком седых волос и армейской выправкой достал из ящика стола карту, расстелил.

– Провинция, – хмыкнул Сергей, крепкий мужчина лет тридцати, в толстых очках в роговой оправе. – Что там не так?

– Студент сельхозинститута, сын вождя африканского племени, – на карту легла фотография, – пропал.

– Мы тут при чем? Милиция пускай ищет.

– При том, – сверху лег тетрадный лист в клеточку.

Карандашный набросок – оплетенная корнями голова с искаженным страданием лицом и неровно оторванной шеей, с лоскутами кожи и обрывками артерий.

– Для меня все негры на одно лицо, – задумчиво сличил фото с рисунком Сергей, – но определенное сходство есть…

– Это он, не сомневайся. Эксперты проверили, – на карту лег лист заключения.

– Рисовал «пророк»? – поправил очки.

– Да, – отвернулся к окну.

– И что все это значит?

– Ты же знаешь, с «пророками» нет полной ясности…

– Знаю… Максимка там как? – голос дрогнул.

– Нормально… Это он и нарисовал…

– Твою мать! Простите, Егор Михайлович.

– Ничего, Сережа, я понимаю.

– Что еще странного? – взял себя в руки Сергей.

– Три студентки института пропали.

– Одногрупницы вожденка?

– Только одна, Света, – из ящика стола показалась еще фотография, следом еще две.

– Маньяк?

– Сергей Викторович, ты же знаешь, в Союзе маньяков нет, это не гнилой Запад.

– То есть, милиция эти дела не объединила?

– Нет.

– Понятно… – снова взял в руки рисунок. – Что за корни?

– Дерева… пока нет ясности, эксперты работают.

– А что за деревца на заднем фоне? – повернул рисунок.

– Вишня и яблонька.

– Там есть сады?

– Есть частный сектор, – карандаш очертил районы. – И два садовых товарищества: «Рассвет коммунизма» и «Максим Горький».

– Дачи посреди города? – удивился Сергей.

– Там река, как видишь, и овраги глубокие. На склонах дачи. Все заросло, настоящие джунгли, – положил аэрофотографии.

– Зеленка, – Сергей задумчиво наложил фотографии на карту. – Дачи и частный сектор – там нужно армейским подразделением прочесывать. Егор Михайлович, а сами вы что думаете? Маньяк? Вроде Джумангалиева?

– Может и маньяк, а может и кто-то с той стороны… Не знаю я, Сергей, не знаю. Но даже если маньяк, ты лучше справишься, чем местные анискины.

Сергей промолчал.

– Я на кладбище был в субботу, – опять отвернулся к окну Егор Михайлович. – Что же ты не сказал, что памятник Лене на могилу поставил?

– Так получилось, – развел руками. – И что об этом говорить? Пустое…

– А деньги? – Егор Михайлович повернулся и пристально посмотрел на Сергея. – Памятник кучу денег стоит.

– Я, как сейчас говорят, на хозрасчете, – встал со скрипучего стула, сворачивая карту. – Не надо мне денег.

– Сергей, ты рискуешь с этими своими делишками. Цеховики эти, кооператоры…

– Это мое дело!

– Хорошо, делай, как знаешь, – устало махнул рукой. – Сережа, поедешь ты не один. Паренек один есть на примете.

– Что за паренек?

– Миша зовут, комиссовали «из-за речки» недавно. Его отделение в горах на шайтана напоролось.

– Печально.

– Шайтан всех положил, один Миша остался. Штыком шайтана завалил.

– Хм, догадался, что пули его не возьмут?

– Не знаю, но когда стал рассказывать, решили что сошел с ума от страха и быстренько комиссовали. Парень один, на гражданке никому не нужен.

– Я тут при чем?

– Племянник он мой, сестры сын…

– Лена не говорила, что у нее есть двоюродный брат.

– Она много чего не говорила… Я матери его обещал позаботиться, если что.

– У нас шансов сыграть в ящик больше, чем в Афгане. Устройте его водителем куда-нибудь или в таксопарк.

– Шайтан его укусил…

– Твою мать! – хлопнул ладонью по столу.

– Поэтому и прошу, чтобы ты взял над парнем шефство. По-человечески прошу, Сережа.

– Что он знает о нашей работе? – медленно спросил Сергей.

– Я вкратце обрисовал.

– Стрелять умеет?

– В учебке научили.

– Ладно, штыком владеет – для начала хватит. Стрелять научится, если в живых останется. Все?

– Поедете как инженеры «Красного пролетария», – протянул толстую папку из кожзама. – Тут билеты, удостоверения и деньги.

– Хорошо, – взял папку, пожал руку пожилого, прихрамывая, пошел к двери.

– Береги парня, – сказал Егор Михайлович в спину зятя.