Андрей Буторин: БутАстика (том II)

Историческую линию предельно упрощенно можно было сравнить с железной дорогой. Она тоже состояла из перегонов, веток, развилок и станций. Собственно, станций у истории было всего две: Начало и Конец. А вот развилок существовало великое множество. Причем, они могли быть как критическими, после прохождения которых было предельно трудно, а то и невозможно что либо исправить в истории даже через много веков, и некритическими, когда отходящие от таких развилок ветки когда-нибудь все равно возвращались на прежнее направление, иногда через годы, иногда через столетия. Функцией Стрелочника и было наблюдение за развилками, перевод «стрелок» в них на нужные «рельсы». Цель ставили перед ним хозяева. Стрелочник не знал и никогда не задумывался, для чего хозяевам нужны именно эти цели. Это было не его дело. Он делал свою работу.

Сначала он смотрел, какие ветки очередной развилки могут привести к поставленной цели, а потом начинал действовать. У линии были свои непреложные законы и особенности, отличающие ее от обычной железной дороги, но были и такие, которые действовали в обоих случаях одинаково. Так, на перегоне между двумя развилками никак нельзя было повлиять на линию. Конечно, теоретически можно было, как и в случае с железной дорогой, просто «взорвать» линию, пустив поезд под откос, но это была бы даже не конечная станция, а вообще конец, ни в коей мере не нужный хозяевам. Остановить «поезд» на перегоне нельзя было даже теоретически, существующие законы мироздания просто не допускали этого. Зато непосредственно перед развилками можно было с определенными степенями свободы манипулировать ветками, что, конечно же, на простой железной дороге сделать как раз нереально. Ветки порой существовали как бы сами по себе, не подходя вплотную к точке развилки, но все они группировались возле нее, переплетаясь между собой и извиваясь, как червяки в консервной банке. Задачей Стрелочника как раз и было отыскать подходящих «червей» и насадить их на крючок развилки. И, наконец, последним его действием в такой ситуации было «перевести стрелки» на нужную ветку. Обычно Стрелочник подбирал для надежности не менее трех подходящих веток, так как являясь предельно неустойчивыми по сути, ветки могли довольно быстро изменяться еще до момента развилки.

Часто причинами, меняющими ход истории и порождающими новую ветку, становились такие незначительные события, что отследить их было невероятно трудно. Маленький камешек, попавший кому-то в ботинок, может в конечном итоге вызвать такую лавину исторических катаклизмов, какую, в другом случае, не вызывает гибель целого города. На сей раз таким «камешком» стал некто Сергей Сошников, отставной космонавт. Именно его действия в очередной точке Развилки, 12 июня 20.. года, влияли на дальнейший ход истории, и только некоторые из них могли привести к результату, требуемому хозяевами. Хотя люди и являлись для Стрелочника всего лишь одушевленными инструментами, но инструментами, имеющими все же довольную сложную структуру, особенности которой он обязательно учитывал и использовал в своей работе. Такие человеческие понятия как дружба, любовь, ненависть, долг, страх, жадность, любопытство играли основную роль в выстраиваемых Стрелочником многоходовых комбинациях. В случае с Сошниковым беспроигрышными казались ставки на дружбу, профессиональный интерес и чувство долга. Поиском таких гарантированных веток и стоило заняться в первую очередь.

Стрелочник нашел четыре явные ветки, приводящие к нужному результату. Он незамедлительно запустил механизм «перевода стрелок» на них. Причем одна из этих веток уже отходила непосредственно из развилки – приезд в Славногорск Александра Александрова и его встреча с Сошниковым. Две другие находились от развилки совсем рядом, и притянуть их в нужную точку не составило Стрелочнику большого труда. Четвертая ветка – свадьба Владимира Заволоцкого – была, пожалуй, самой проходной, но она отстояла от развилки на значительное расстояние – почти на пределе допуска. Стрелочник, соблюдая все необходимые предосторожности, притянул и ее, но она быстро смутировала и стала совершенно бесполезной. Теперь самой надежной оставалась ветка с «Селенбургом». Но и две оставшиеся были нелишним резервом. Теперь, когда механизм был уже запущен, оставалось только ждать, вмешаться во что-то было уже поздно, «поезд» на полном ходу приближался к развилке.