Андрей Буторин: БутАстика (том II)

Тела клейстихи в «зале» не было. Сам клейст медленно удалялся к отверстию одной из «кишок».

Внезапно мне пришла в голову мысль, как можно было спасти Землю. Слизни не знают слова «обман». Они не умеют врать. А ведь это значит, что и правду от лжи они отличить не сумеют!

Но я уже говорил, что я дурак. Стожды дурак. Эта мысль посетила меня слишком поздно. То, что я придумал сейчас, уже некому было перевести. И все-таки я заорал ему вслед:

– Стой! Подожди! Я забыл рассказать, что просила передать тебе перед смертью жена! – Мне показалось, или клейст действительно вздрогнул? Может, они все-таки понимают русский язык?.. Но слизень продолжал ползти к выходу. А я продолжал кричать: – Она хотела, чтобы ты оставил Землю в покое! Ты слышишь? Оставь ее в покое! Я тоже тебя об этом прошу! Я заплатил тебе двойную цену! Ты слышишь меня, бурдюк с плесенью?!..

На космодроме меня встречал Крутько. Как он узнал? Парламентер?.. Вероятно. Слишком противно было думать, что шеф имел возможность подсматривать за нами даже там.

Он бросился жать мою руку. Левую. На отсутствие правой, по-моему, он даже не обратил внимания. Неужели все-таки подсматривал?..

Ладонь Крутько как всегда была потной. Я выдернул из нее руку и обтер о куртку.

– Поздравляю, Жижин, – лепетал шеф, – поздравляю! Они улетели! Каракатица со слизнями улетела! Вы настоящий герой! И… я сочувствую вам…

Наконец-то мне удалось послать его по-настоящему. С точным заданием курса. Для этого мне хватило и одной руки.

Позже я узнал, что о событиях на каракатице его все-таки информировал парламентер. У того с предводителем была постоянная связь. Возможно, ментальная. Но Крутько я от этого не стал любить больше.

И я не верил, что слизни улетели благодаря моей лжи. Вряд ли меня понял их предводитель. Скорее всего, он вернулся домой на время. Чтобы похоронить жену, посовещаться с руководством, собрать армию для покорения землян… Мало ли зачем он мог улететь? И все-таки искра надежды во мне тлела. Ведь если клейсты и впрямь оставили Землю в покое, значит, Анна и Маша не напрасно погибли. Только это было сейчас для меня важным. Только это.

Вернувшись домой, я сразу пошел в ЗАГС. Ну, да, теперь он называется «Разделом гражданских свойств» в глобальной инфобазе, но старое название было для меня привычней; я еще застал время, когда в ЗАГС ходили не виртуально, а буквально, ногами. Или ездили на украшенных шарами и куклами карах. Конечно, сейчас все было гораздо быстрей и удобней. Настолько быстрей, что меня, оказывается, уже успели развести с Машей. «По причине смерти одного из супругов». Что ж, формулировка была верной. С поправкой: не одного, а обоих. А еще – Анны…

Я больше не был дважды живым. Я вообще больше не был живым. Я тоже умер. Дважды. И даже не умер – подох. Умирают люди. А разве мог я считать себя человеком после того, что сделал? «Ты дохлый, – сказал я себе. – Дважды дохлый. Додон».

Я открыл подраздел «Изменение личных данных» и оставил заявку.

В тот же день за мной пришли. «Вы должны исполнить свой долг», – сказали мне. Плохо сказали, как стилистически, так и по сути. Я не хотел ничего исполнять. И я никому ничего не был должен. Кроме тех, кого уже нет. Собственно, ради них я и подчинился. Иначе получилось бы, что они и впрямь умерли зря, что я предал их снова.

Я думал, у меня просто возьмут сперму. Но ученые решили не рисковать. Они сказали, что «пусковым механизмом» может быть сам процесс. Меня затошнило, но я опять подчинился. Я даже не помню лица той, кого ко мне привели.

Клейсты не знали слова «обман». Люди вновь могли размножаться. Земля ликовала. Может быть, рано.

Назавтра меня вызвали в Кремль. Я не собирался идти, но в последний момент передумал. Я больше не мог оставаться в пустом доме. Он стал мне чужим. В нем было место живым, а не дохлым. Тем более, дважды.

У кремлевских ворот меня встретили трое в серых костюмах. Долго вели длинными коридорами. Я вспомнил «кишки» каракатицы. Я вновь ощутил себя голым. Меня завели в большой зал. Там было много народу и света. Грянули аплодисменты. Заиграл торжественный марш. Я увидел Президента. Он смотрел на меня с доброй улыбкой, но в глазах его билась тревога. «Наверное, он очень устал, – подумал я. – Или просто боится покойников».

Кто-то взял меня под локоть и подвел к нему ближе. В зал обрушилась тишина.

– За спасение человечества, – провозгласил Президент, – Звездой Героя награждается Всеволод Константинович Жижин!