Кирилл Манаков: Игры Мастеров. Мастер стратегии

– Скажите, Рюмпель, почему мне так не везет? – спросил Крум, тоскливо глядя на дверь, за которой скрылся начальник. Несомненно, что его тоже посетила удручающая мысль о потере праздничных свертков.

– Что делать, – я развел руками, – такова наша судьба!

– Почему Плумкис всегда выходит сухим из воды, – продолжал, не слушая меня, асессор, – и почему все шишки всегда достаются мне?

Услышав полный страдания голос Крума, можно было подумать, что этот человек скорбит о потере близких. Я не стал его разубеждать, хотя очевидно, на сей раз больше всего досталось именно мне. Да и какая, в сущности, разница – наказаны в любом случае будут все, за исключением, конечно, Плумкиса, и наказаны одинаково. Жалко, а я надеялся, что в будущем году меня, наконец, допустят к экзаменам на следующую ступень. А теперь… Не быть мне на хорошем счету у гере начальника, ох не быть.

Плумкис вернулся в кабинет собранный, решительный и подтянутый. Серый камзол застегнут на все пуговицы, двухцветный шарф лежит на плече строго по уставу, даже отблески свечей играют на лысине совершенно по-особенному. Молча прошел на свое место, уселся и с суровой торжественностью окинул нас орлиным взором. Докс сгорбился за столом так сильно, что совсем скрылся за кипами бумаг, и еще усерднее заскрипел пером. Крум же, не отрываясь, глядел на Плумкиса, беззвучно шевеля губами, читая, по всей видимости, молитву. Я смотрел на старшего советника краем глаза, старательно переписывая очередной отчет муниципального комитета по благоустройству. Нет, определенно, гере Плумкис умеет производить впечатление.

– Итак, гере канцеляристы, – тихо и торжественно сказал Плумкис.

Я почувствовал, как ноги помимо воли поднимают меня со стула. Наверное, то же самое ощутили Докс и Крум, такая внутренняя сила, трогающая тонкие струны канцелярской души, звучала в негромком голосе старшего советника.

– Итак, гере канцеляристы, – продолжил Плумкис, – сообщаю вам… Сообщаю вам, что через день в город приезжает комиссия генерального инспектора.

Он замолчал, выдерживая интригующую паузу. Пока еще мы не услышали ничего нового, все это уже успел высказать начальник Канцелярии. Новость, конечно, интересная, но не настолько, чтобы в голосе спокойного и уверенного в себе старшего советника зазвучали такие торжественные ноты. Комиссия генерального инспектора наведывается в город раз в два месяца. Разумеется, событие это рядовым назвать никак нельзя, после каждого наезда инспекторов нескольких чиновников из магистрата увозили в Столицу, где предавали высокому суду. Некоторые так и не возвращались, но, по правде сказать, такое случалось нечасто. Обычно через два-три месяца они благополучно появлялись дома – похудевшие на скудных харчах Каземата, подтянутые, и готовые трудиться во славу Владетеля.

Это раньше, бывало, проворовавшегося бургомистра без лишних разговоров выводили под руки на площадь и подвешивали за ноги на ближайшем столбе. Где наказуемый находился, как было сказано в Уставе, «до прихождения смерти по естественным причинам». А до того самого «прихождения» площадь оглашалась криками и стонами, что весьма благотворно сказывалось на законопослушности нового бургомистра. Но велика милость Владетеля – повелел он щадить людей своих и не наносить ущерба телам их…

Плумкис еще раз осмотрел нас, остановив взгляд по очереди на каждом.

– Ну, что же, гере, нам предстоит очень серьезная работа. Комиссия Генеральной Инспекции во главе, – он со значением поднял палец, – с первым вице-экзекутором прибывает с целью обследования состояния образовательных учреждений и беседы с учениками младшей ступени. Так-то, гере.

Вот это да! Каждый канцелярист, от посыльного, до начальника прекрасно знал, что скрывается за этими словами. Пришло время, и Владетель забирает лучших из лучших детей на воспитание и службу. Лучших из лучших. Великая честь и великая ответственность. Представляю, как сейчас задышат чинуши из Коллегии образования. В городе примерно триста детей в возрасте от шести до семи лет, всех их надлежит представить перед очами первого вице-экзекутора, который самолично произведет должное обследование на предмет физического и умственного развития, а также проверит знания, вложенные школьными обучателями. И не дай Создатель, если он сочтет эти знания неудовлетворительными, а усердие деятелей Коллегии образования недостаточным!

Пусть никого не вводит в заблуждение полное название уважаемого учреждения: «Генеральная Инспекция начального образования». Не секрет, что она является ответственным департаментом Тайной Канцелярии, а полномочиями обладает поистине безграничными. В Указе Владетеля об отмене смертной казни и телесных наказаний для чиновного сословия есть единственное исключение, и касается оно именно чиновников, ответственных за образование и воспитание учеников младшей ступени. Так что в лучшем случае нерадивые пастыри могут получить горячих по спине и ниже прямо на ратушной площади. А в худшем… об изобретательности экзекуторов из Генеральной Инспекции ходят легенды, так что, какой способ разлучения чиновничьей души с телом будет выбран, остается только гадать. Определенно можно сказать одно – экзекуторы очень не любят повторяться.