В течение часа запылали принадлежащие Ночному Хозяину зерновые склады. Еще через два часа я стоял у входа в его дом, больше похожий на маленькую крепость. Охрана была бессильна – где этим разбойничкам противостоять вышедшему на охоту Убийце. Сам Хозяин спрятался в дальней комнате – глупец, разве запоры могут меня остановить! Думаю, что самое страшное, что он видел в своей жизни – это холодные глаза Убийцы. Я сохранил жизнь этому раздавленному ужасом и ползающему в ногах седому старику, тому, кто только что был красивым, гордым своей силой и величием зрелым мужчиной.
Пришлось снова сниматься с насиженного места. Марта опять пребывала в уверенности, что скрываться приходится от похитивших ее злодеев. А я дал себе слово никогда больше не ввязываться в рискованные истории и навсегда забыть о Башне. Сдал с первой попытки экзамен на третью ступень и поступил на службу переписчиком в Канцелярию небольшого окраинного города, входившего некогда в состав Маронского герцогства. Научился снисходительно пропускать мимо ушей колкости коллег-чиновников, и даже стал получать своеобразное удовольствие от размеренной и нехитрой чиновничьей рутины. Несколько лет тихой и спокойной жизни. И вот, прошлое вновь настигло меня…
Десятник у городских ворот увидел меня и расплылся в улыбке. Ему до смерти надоели крестьяне, спешащие занять место на рынке. Они расталкивали друг друга, подняв корзины с товаром над головой, а те, кто побогаче, пробирались сквозь толпу на повозках, доверху нагруженных мешками. Десятник изнывал от отсутствия достойного собеседника. Общение служителя закона с крестьянами сводилось к ругательствам и зуботычинам, разговор с рядовыми стражниками был не многим содержательнее, а что касается Стража Ворот… так это вообще непонятно, человек он или зверь какой дрессированный. Вот раньше – кто входит в город, обязательно сунет монетку, яичко, а то бывало и целую курицу. Домой приходить было не стыдно – за день корзина, а то две добра всегда собиралась. А сейчас… Когда прислали из столицы этого самого Стража Ворот, все и поменялось. Въедливый такой, спокойный-спокойный, сам говорит с каждым, кто пройти хочет. И видит всех насквозь. Поначалу, когда пришлые не знали, кто он такой, тут в день, бывало, хватали по десятку преступников, да тех, кто пытался пронести что-то запретное. Сейчас конечно, все ума-разума понабрались, и, ежели кто за собой грешок чует, то к городу на сотню шагов не приближается. Он ведь как – берет человека за руку и вопросы задает. И утаить что нет никакой возможности – сразу чует. А дело городской стражи – хватать всех, на кого он укажет и отводить куда следует. За год не ошибся ни разу. Говорят, этих Стражей двадцать лет учат в Башне, доверяют им тайные знания и искусства древние… Но мало ли, что люди болтают. Хотя вид у него, конечно, странный. Очень даже странный. Высокий – на голову выше самого высокого стражника, худой, с руками до колен, и лысый как яйцо. Глаза красные, на выкате, и пальцы… длинные и тонкие, словно веточки…
– Здравствуйте, гере Рюмпель!
– Здравствуйте, уважаемый Крут! Как идет служба?
– Как всегда, справляемся, во славу Владетеля. В путь отправляетесь? По делам, или так?
Сказано по-дружески, с участием, но я-то знаю, что за этим кроется. Расстегиваю пояс и протягиваю маленький футляр с вложенным свитком. С утра пораньше забежал в Канцелярию, и, надо сказать, ничуть не удивился, когда узнал, что в кабинете начальника теперь сидит гере Плумкис. Пару дней назад он бы и разговаривать со мной не стал, а сегодня не глядя поставил резолюцию на отпускной ордер. И даже не поинтересовался, по какой это надобности гере переписчик собирается выезжать из города, понимающе закивал и закатил глаза, показывая куда-то наверх.
Так что с сегодняшнего дня я совершенно законно нахожусь в отпуске, о чем свидетельствует этот самый ордер с размашистой подписью в углу и расплывшейся красной печатью.
Десятник очень внимательно осмотрел бумагу, разве что на вкус не попробовал. Значительно глянул на меня, пожевал губами, и, возвращая, сказал:
– Счастливого пути, гере Рюмпель. Не опаздывайте.
– Ни в коем разе, гере десятник, уж будьте спокойны.
– И осторожнее в пути. Вы куда направляетесь, в Столицу?
– Да.
– Здесь дороги неспокойные. Ближе к Столице, ясное дело, тишь да гладь, а у нас, бывает, и разбойнички попадаются… Вы, это… знаете, – десятник наклонился ко мне и заговорил громким шепотом, – вы, ежели что, не говорите, что из чиновников. Спокойнее будет.
Читать дальше