Мария Фомальгаут: Половина полуночи

– Так чего их стрелять тогда, пусть себе бегут!

– Чего пусть бегут, приказ есть, стрелять надо!

– Да не понимаю я…

– И нечего тут понимать, приказы выполнять надо… ишь чего выдумал, понимать… чш, гляди-гляди-гляди!

Гляжу-гляжу-гляжу. Что-то крадется через заросли, вырывается на пустошь, бежит во весь дух.

Снимаю одним выстрелом.

– Ай, молодца, – кивает сержант, – молоток, парень, молоток, вырастешь, кувалдой будешь…

Рокот бульдозеров.

Треск разрушаемого дома где-то там, там.

Осторожно приближаюсь к тому, что подстрелил, похоже на лошадь, ну так и есть, лошадь… Что-то сжимается внутри, люблю лошадей, люблю, в жизни бы не подумал, что лошадь хлопну…

Лошадь…

Вспоминаю, бывают у лошади рога или нет. Вроде нет. А здесь рога есть. Не рога. Рог. Один. И крылья. А крыльев тоже вроде у лошадей быть не должно…

Слышу свое бормотание как со стороны:

– Это… это что сейчас было?

– На них охоту объявили… а там они под охраной… вот и лезут через границу…

Хочу сказать, ну и пусть лезут, жалко, что ли. Не говорю.

Ну чего заснул, ты давай, смотри в оба. Да не на меня смотри, чего ты, меня не видел, что ли? По сторонам смотри… Да и вверх поглядывай, мало ли чего пролетит…

Поглядываю. Летит. Сбиваю что-то летящее, среброкрылое, человекоподобное. Мимо пролетает стрела, выпущенная чем-то среброкрылым, сержант кидается ко мне, не задел он тебя, не, вот и молодца…

Осторожно спрашиваю:

– А… а люди здесь не ходят?

– Ходят, хотя, куда они денутся…

Темнеет. Сержант снова разливает чай из термоса. Смотрю на чай, вижу, теперь не горячий, пара нет.

Замечаю, что рокот бульдозеров стих.

– Ну, теперь смотри в оба… сейчас только так через границу попрут…

Смотрю. В оба. Что-то шуршит в зарослях, стреляю во что-то, получаю нагоняй от сержанта, чего стреляешь-то, он тебе чего, через границу поперся? А не поперся, так и нечего тут…

Выжидаю.

Ночь, только что свиристевшая мириадами голосов, затихает. Понимаю, что что-то случилось, что-то приближается, что-то…

Шорох в кустах.

Кто-то, пригнувшись, бежит через пустошь. Не вижу, кто, догадываюсь.

Только одно животное перемещается на двух ногах.

Только одно.

Целюсь. Стреляю, человек падает, прячется в траве. Отсюда не вижу, понимаю – не насмерть, не насмерть, живой он там, живой, знаем мы их…

Подбираюсь к человеку. Осторожно. Шепотом. Чтобы не увидел, не услышал, не заметил, слух у людей что надо. Сержант молча, по электронке сообщает мне, что людей здесь в округе тоже всех перебили, от людей вреда много, микросхемы портят, вот и перебили их, людей-то… а они теперь через границу перебираются…

Вижу человека, вот он, в зарослях, щуплый, нескладный, не поймешь сразу, он или она. Прикрывает лицо руками, бормочет какие-то проклятия.

Сержант толкает меня.

– Ну, все, добивай его давай, или тебе особое приглашение нужно?

Вынимаю клинок.

– Тоже верно, зачем патроны тра…

Рассекаю провода на шее сержанта, сержант падает к моим ногам.

Подхватываю человека.

– Пойдемте.

– Больно… черт…

– Потерпите… через границу перейдем, там и поищем что-нибудь… от боли…

– Чего поищем, ничего, что пока искать будем, я кровью истеку к черту?

Вспоминаю что-то, что забыл, да никогда и не знал.

Жгут.

– Ну, хотя бы… вот… из ремня…

– Давайте помогу.

– Да ты так поможешь, ногу мне этим жгутом оторвешь к черту…

– Не оторву. Сейчас запрос пошлю, как жгут накладывать.

– Чш, не посылай…

– А что такое?

– Что-что, сейчас засекут, что ты запрос про жгут посылал…

– И что?

– Как что? Вот и спросят, а на хрена тебе жгут? Не иначе как человека отхаживаешь… которого стрелять должен…

– Давайте… так наложу…

– Чш, стой, палку подложить надо… и написать на жгуте, когда наложили… двадцать три тридцать… ага… ты время засеки, через час ослабить надо.

Засекаю время.

Подхватываю человека, удивительно легкого, почему-то они казались мне тяжелее. Несу к границе, где гуляют по холмам непуганые замки и единороги.

– Спасибо.

– Не за что.

Человек прижимается губами к моим динамикам, есть, что ли, хочет… нет, не то, вспоминаю людские обычаи, догадываюсь – это все-таки она…

…ничего этого я не делаю. Я еще не сошел с ума. Лезвием рассекаю горло человека, сержант ругает меня, что делаю, что я делаю, совсем ума нет, или есть чуть-чуть, так режут, когда надо крови побольше выпустить, а чтобы умертвить сразу, тут по-другому резать надо…