Елена Ковалёва: Записки Школозавры. Книга 1. Серые, зелёные, оранжевый. Фантастико-социальный роман

Сегодня ночью я почти не спала. Сначала всё думала о своей книге, потом Ташка стала плакать о маме, потом девчонки в соседней комнате разборки устроили… Пока ночная их успокоила, так сон куда-то пропал. Ташка часто плачет по дому, не отвыкла ещё. Мать у неё пьёт, как у многих, кто сюда попадает. Привезли Ташку, вытащив из горящего дома, была она, как зверёк затравленный – маленькая, голодная и говорить совсем не умела, хотя ей уже 12 лет было. Сейчас получше говорит, хотя понять всё равно трудно. И ест больше всех – наголодалась, видно! А дом-то мамаша с собутыльниками подпалили, случайно, конечно, по пьянке. У каждого тут своя история. У кого родители пьют, у кого – умерли, у кого – в тюрьме. От кого-то в роддоме отказались… Мы не любим про это говорить и стараемся поменьше об этом думать. Некоторым везёт – мать, например, пить бросит и заберёт домой, или из тюрьмы родителей выпустят. Иногда детей усыновляют. Я не хочу, чтобы меня усыновляли. Часто приёмные родители набирают таких детей, и они у них, как рабы – на огороде пашут, убираются, а у некоторых ещё хуже, пока не буду об этом говорить – это ведь всё разговоры, а как на самом деле, никто точно не знает. У меня в соседнем городе бабушка с дедушкой живут и сестра, я уже про неё говорила, она в детском доме для нормальных детей. Её Лиза зовут. Я – Лиля, она – Лиза. Она старше меня на два года. Бабушка говорит, что мы по дедушкиной линии потомки дворянского рода. Фамилия у нас известная, наш пра-пра-пра-пра-пра… дедушка чуть царя не убил, за это его с другими такими же, как он, дворянами сослали в Сибирь. Потом к нему наша пра-пра-пра-пра-пра… бабушка приехала из Петербурга, а он там в кандалах со своими товарищами на рудниках работает. В наше время стало проще: совершил что-нибудь плохое – психовал, или курил на балконе, или обозвал воспитку – тебя в больничку на лечение отправляют. Иногда, правда, и не отправляют, укол сделают и всё: спишь три дня, как убитый, а потом тихий ходишь, спокойный. После этих уколов состояние паршивое – тошнит, голова болит, двигаешься медленно, тянешься, как резиновый, но через неделю проходит всё. Мы эти уколы так и зовём – «резиновые». Вот узнала как-то наша директорша, что старшаки всему персоналу клички дают, вызвала их к себе в кабинет, такой разнос дала! Тому, кто ей кличку придумал, резиновый укол сразу впендюрили, остальных на первый раз простили. Ну, как скажите, прозвище не дать, если оно само на язык просится? Теперь уже можно написать – директорша наша уволилась и уехала в Сан-Франциско вместе со своим котом. Фамилия у неё Жабовицина. Думаю, тут всё понятно. Мне не жалко её обидеть и вообще никого не жалко, ведь и нас тут никто не жалеет – просто боюсь, если телефон заберут и прочитают мой роман, то навечно в больничку упекут или в другой интернат, где даже на улицу не выпускают – сидишь целый день и телевизор смотришь. Из-за этих «погонял» – так почему-то у нас клички называют – много неприятностей было, поэтому старшаки запретили ими пользоваться и сказали всех воспиток мамами называть, или по имени-отчеству. Друг друга мы спокойно кличками называем. Я, например, Туба – так мою фамилию сократили. Друзья мои – Круглый (он сейчас в больничке, много огрызался), Батяня и Филиппок – всё это фамилии переделанные. Есть у меня здесь ещё друг, он не настоящий, вернее, он не совсем человек… Зовут его Соно – имя у него говорящее – он приходит ко мне перед сном*. Только не подумайте, что я себе нового Карлсона придумала, чтоб не скучно было – я уже достаточно взрослая и по крышам с Карлсоном по ночам не гуляю. Оранжевый человечек Соно, действительно, существует, но только увидеть его не так легко!

Когда Соно пришёл ко мне первый раз, я очень удивилась: только я стала засыпать, вдруг у меня нога дёрнулась – так бывает иногда, когда засыпаешь. Мне в этот момент кажется, будто я спускаюсь по лестнице и вдруг оступлюсь. Или, кажется, или, уже снится – точно не скажу, но это, однозначно, момент перехода в какое-то другое измерение! Нога дёрнется, и я возвращаюсь обратно и даже открываю глаза. И вот в один из таких разов гляжу – а на тумбочке кто-то сидит! Я подумала, кто-то из девчонок, и пригляделась, чтобы понять, кто же это. И тут увидела, что голова у этого, сидящего на тумбочке, совершенно круглая! Моя тумбочка стоит напротив окна, и в лунном свете я смогла разглядеть круглую голову, лысую, к тому же. Одет человечек был в комбинезон серебристого цвета. Лицо его я смогла разглядеть лишь тогда, когда он подошёл к окошку, а глаза были видны сразу: он смотрел на меня огромными глазами, как будто бы на глазах были круглые очки. Ещё у него были тонкие ножки, обутые в большие сандалии, а рук не было! Я поняла, что это – инопланетян!