Владимир Макарченко: Мы пришли навсегда. Историческое фэнтези

Нынче младший из пятерых ее внуков мужчиной стал. На первую охоту в одиночку бы отправлен. Но и в нем ничего особенного не приметила. Таков, как и все. Поглядит, при возвращении из леса, какого зверя завалить удалось тому. Первые четверо ничем не отличились. Обычных взяли. Не матерых. Чью же шкуру Бор притащит? Может тут будет знак, какой получен. Вечереет. Уже и вернуться пора внуку в родное поселение.

Ольха в раздумьях прохаживалась по поляне и, сама не заметив того подошла к пахнущей свежими сосновыми лапами землянке Бора.

– Ты к нам, ведунья? – Окликнула ее, стоящая возле землянки, Ане. – Поди, внука хотела увидеть? Так не его еще. Жду уж. Кабы не случилось чего.

– Чего там может случиться? – Встрепенулась от раздумий Ольха. И тут же выдумала для Ане. – Чую, что вот-вот явится. От того и завернула к тебе, чтобы рядышком постоять и подождать. А заодно и спросить хотела: как впервой в себя мужа приняла? Все ли ладно?

– Вроде… – Уклончиво ответила Ане. И краска залила ее щеки.

– Не стыдись, девка! – Успокоила ее Ольха. – Впервой стыд берет. Потом все то в радость будет. Ждать ночей тех станешь, которые с мужем рядом проводить будешь. Все мы так. Весь бабий народ. Вона и муженек твой из лесу вышел. Гляди, тащит шкуру звериную. Приготовься. Тебе часть сердца этого зверя прилюдно съесть придется. Вторую часть на жертвеннике Дару спалим. Беги уж навстречу. Чего рядом со мной ерзать?

Зима накатилась на поселение Рысы обильными снегопадами да трескучими морозами. Хорошо, каждая семья приготовила к зиме жилище свое. А в общем хранилище довольно запасли под первые морозцы мяса зверя да птицы. По большому снегу больно в лес не находишься. Дружно сгребали снег от домов и с поляны в тех местах, где ход для разных нужд нужен. В результате большие сугробы вдоль леса наметали. А дороги прокладывались к дровяным запасам, к хранилищу да к особому месту в дальнем конце поляны, куда таскали по утрам лохани с отходами ночными жителей землянок. Молодняк в морозы на двор не больно набегается. Да и здоровью навредить больно может. А еще хуже, когда от шастаний таких тепло домашнее наружу бы улетало, а его беречь надо. От него всем покой. В том месте, куда лохани носили, мужчины загодя яму с осени заготовили. Пока мороз, дурной запах оттуда не очень донесет. А весной мужчины яму землей закидают и опять же от запаха оборонят поселение.

Еще зимой самое время чинить все, что до той поры поизносилось да в ветхость пришло. Тем детишкам, кто в рост пошел подогнать одежонку старших. А старшим новую сочинить надобно. Еще мужчинам снасти свои охотничьи подновить. Стрел из сухих веток, заранее собранных, настрогать, оперить да наконечниками снарядить. Они все одно спокойно сидеть у очага не могут. Агон, брат Шима, из последнего похода к Горным Орлам, приволок оттуда какую-то обутку странную из веток ивовых плетенную. Подвязывается к обычной обутке под подошву. Вроде как ступню чтоб подлиннее да пошире сделать. С такой хреновиной под ступней даже взрослый мужчина в снег нет больно то проваливается. Понаплели себе все мужчины такие. Теперь супротив обычаю зимних посиделок да боловства на них медком крепким, шастать начали и по зимнему снегу в лес. И то не зря. Парная свежатина завсегда вкус больший имеет, чем мороженное и подвяленное на зиму мясо. Не больно велика зимняя охота, но все-таки прок есть. Так шла эта зима.

Ане к концу зимы совсем обрюхатилась, готовясь с приходом весны принести Бору сына. Обещала так ему. Сын – это завсегда хорошо в семью. Особенно, если первенцем идет. Но и от дочек прок есть. Потому успокаивает Бор Ане словами, что без разницы ему кто в первенцах объявится. Привирает ясно. Только женщине в такое время покой давать нужно. Так Ольха обучала.

Потом пробежали снежные ручьи, запели птички, что по теплу в родные края воротились. Закричал в землянке первенец Бора, которого приняла у роженицы Ольха. И верно, как и обещала Ане, мальчик свету явился. Горластый! И привычку сразу себе взял: днем сопит тихонько в мягких шкурах, а по ночам все криком землянку полнит. К Ольхе за подмогой Ане бегала. А та одно сказала: придет мол срок, утихомирится твой Олес. И его отец крикуном был в эту пору. А теперь что? Молчуном стал с той поры, как от роду накричался. Может, то и хорошо, что сейчас малец кричит. Куда деваться? Терпеть надо.

А с приходом лета новость пришла в селение. Про то мужики, что на обмен товара в Подгорье ходили, слово в селение принесли. С той стороны, откуда являет над лесом первые утренние лучи Красное Солнышко, движутся в сторону селения по другому берегу Донки какие-то странные люди. Многие пешком идут и гонят перед собой стадо из десятка коров да во много десятков животин, похожих на коз, которые у племени Горного Орла видеть доводилось. Только у козлов шерсть пореже да рога торчком стоят. А у этих – нет. Густющая шерсть. И рога у самцов почти вокруг закручены. А позади странные домовины тащат за собой по паре привязанных к ним быков. К домовинам тем, в свою очередь, привязаны по несколько лошадей. Такой покрас на тех лошадях, словно пятнами цветными кто их обляпал. Всего насчитали шесть десятков человек там те, кто с Агоном на разведку ходил поближе к тому месту, где странный народ стоянку ладил. В большинстве женщины. Мужчин меньше. И несколько пареньков лет по десять. Вот и весь народ.