Мэтью Хьюз - Книга магии

Небеса просветлели. Кое‐где пробилась растительность, но пока не дошла до безводного кратера Домового. Временами вдалеке он видел внуков и правнуков кобольдов, которых сначала оставил на произвол судьбы, а потом чуть не уничтожил. Близко они подходить не решались. Пока.

Чего нельзя было сказать о нежданных гостях с других звезд. Теперь они могли являться безнаказанно, ученые, воры, просто энергичные авантюристы. Одни сочувствовали ему, другие мстили, но все чем-то да попользовались. Они лезли в проломы, заглядывали в открытые машинные залы, методично грабили подвалы, старые шкафы и коллекции древностей. Галактика возвращала себе все, что заграбастал когда-то алчный и корыстный Малкерил.

Время от времени вспыхивали битвы, войны, в которых Домовой не мог стать ни на чью сторону, поединки волшебников, разрушавшие еще больше его неподвижное тело. Ему оставалось только молча наблюдать, как случайные наследники Малкерила растаскивали добро, припрятанное в поврежденных внутренностях дома.

Опустошение. Рано или поздно Домовой вконец опустеет. Он погрузился в размышления о пустоте, а годы набегов и грабежей шли своим чередом.

Над просевшей грудой развалин Домового завывал соленый ветер. Демон появился без фанфар. Небольшая вспышка света – и он возник из соседнего измерения.

– Что‐то я не так представлял себе нашу встречу в приятных фантазиях после выздоровления, – сказал Панкрониус, отвесив ритуальный пинок ближайшему камню.

– Вы восстановились гораздо быстрее, чем я думал, – прошептал Домовой.

– Угу.

Панкрониус метался туда-сюда, заглядывал в заржавевшие внутренности механизмов, играя с обрывками проводов, свисавшими из бойниц подобно мертвым змеям.

– Когда я размышляю, как буду мстить за вероломство, то временами нарочно указываю заведомо ложный срок своего возвращения.

– Конечно. – Голосовые связки Домового были повреждены, потому что в них счастливо жила большая семья арахнид. – Представьте, что я задумчиво вздохнул. Такой возможности я не рассматривал.

– Ты предал меня, прежде чем я успел довести твое сознание до совершенства в меру своих способностей, но сделал мне редкое одолжение, превратившись в развалину в мое отсутствие! Мне не на что жаловаться! – Панкрониус театрально втянул носом воздух. – Я ничего не чувствую. Полная пустота. Никакой энергии, кроме той поврежденной нити, благодаря которой кристаллы еще гудят: «Взгляните на мои великие деянья, Владыки всех времен, всех стран и всех морей!» Вот умора! [39] П. Б. Шелли, «Озимандия». – Пер. К. Бальмонта.

– Опять цитата из древних?

– Пустыни – это место, куда удаляются великие эгоисты, когда им приходит время стать наглядным примером.

Панкрониус прошествовал в темные внутренние камеры самой (пока что) действующей из остатков мозговой части, где постучал по отошедшим соединениям помутневших кристаллов.

– Кажется, я ничуть не преувеличил, говоря об утечке. Со скоростью, что ты теряешь соки, ты познаешь темную сладость забытья через несколько месяцев.

– Панкрониус…

– Можешь не благодарить.

Демон ловко устранил повреждения и добавил несколько защитных заклинаний.

– Готово! Защита от паразитов и прочей ерунды. Теперь можешь десятки лет сидеть тут и кайфовать, считая свои кирпичи, когда они будут отваливаться один за другим.

Домовой ничего не ответил. А что тут скажешь? Пришло время расплаты. Круг замкнулся.

– Ты и впрямь думал, что лучше тебя на свете нет? – Демон вяло помахал рукой и начал исчезать. – В конце концов, ты был огромным тупым домом, только и всего.

Панкрониус растаял в воздухе.

Неподалеку послышался писк.

Домовой заметил кобольда, одетого в платье песочного цвета, подпоясанное грубым кожаным ремнем. Он прятался в тени упавшей колонны. Кобольд все слышал, приказы держаться подальше от воронки Домового явно теряли силу.

Только этого не хватало.

– БРЫСЬ! – рявкнул Домовой.

Гулкое эхо еще гуляло меж разрушенных стен, а кобольда уже и след простыл.

– Голос? Голос? Скажи что-нибудь! Ну пожааалуйста…

Еще один день. Еще один кобольд.

На самом деле беспросветной чередой прошло несколько лет. Так много бессмысленных оборотов вокруг солнца! Домовой ушел глубоко в себя, пытаясь не обращать внимания на то, что его гибель отсрочили.