Андрей Мухлынин: Сезон Колдуна

Но всё это исчезло, едва появившись.

– Критическая ошибка, – констатировала Люси-иллюзия. – Подготавливается аварийное завершение.

Я вскочил на ноги и потребовал:

– Когда было создано сообщение? Как давно? Отвечай!

– Восемьсот восемьдесят два дня, – ровно ответила иллюзия перед тем, как растаять в воздухе.

Я остался один в лесу.

Где-то вдали, на границе тумана мне почудился женский силуэт. Потом ещё один, и ещё, до тех пор, пока я не оказался окружён копиями Люси. «Не… возвращайся», – твердила каждая из них, повторяя это всё громче и громче. Их голоса слились в непрерывный гул, я схватился за ствол ближайшего дерева и, оттолкнувшись ногами от земли, стал быстро подниматься вверх, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветви. Такая мелочь, как гравитация, слабо волновала меня в тот момент.

Достигнув вершины высоченной сосны, я встал на показавшуюся крепкой ветку и посмотрел по сторонам. Отсюда лес был уже не так бесконечен, как казалось снизу. Видневшаяся вдалеке фуксиновая дымка становилась ярче и плотнее, стремительно приближаясь с каждой секундой. Не прошло и полминуты, как она окутала меня, принеся с собой холод октябрьского ночного воздуха. Дерево подо мной исчезло, и я начал падать. Видимо, это и было «аварийным завершением». Мне следовало подумать о том, что, поднявшись во Вневремени, я окажусь на той же высоте, когда вернусь в обычный мир. Чувства – они вновь подвели меня.

Мне казалось, что я падаю слишком долго. Ветер шумел в ушах, земля, ставшая различимой в тающем тумане, стремительно приближалась. Вскоре я увидел внизу огромную, жирно нарисованную белым мелом печать, посреди которой лежала Ева. За пределами печати ползал раненый Икрамов. Он держался за одно плечо и никак не мог подняться на ноги.

Ещё я увидел, что вокруг Ниязова собралось, должно быть, не меньше сотни чертей. Рядом с ним они даже не пытались скрываться, их копошащаяся масса была похожа на тёмную жижу, готовую разорвать любого, кто сунется к ним во время совершения ритуала.

Я не имел возможности надеть защитный амулет, однако теперь у меня было кое-что получше. Вытянув левую руку, я мысленно обратился к мечу, оставленному Маларьей, и одновременно с этим призвал Маркер. Если Дон не обманывал, то фламберг использовал магию владельца как свою собственную, и очень хотелось верить, что это сделает Маркер хоть чуточку не таким заметным.

Не прошло и секунды, как холодная ребристая рукоять оказалась у меня в ладони. Тёмная сталь недаром высоко ценится: в отличие от обычных артефактов, к которым нужно «обращаться» строго определённым образом, она чувствуется владельцем на интуитивном уровне. Меч словно стал продолжением моей руки, и быт так же послушен, как кисть или пальцы. Золотое пламя охватило клинок, я направил его остриём вниз и, едва коснувшись ногами земли, со всей силы вогнал фламберг в асфальт. Мелкие камни полетели во все стороны, яркий, горячий свет, волной поднявшийся над землёй, образовал купол и буквально смёл чертей, разрывая их на куски. Выдернув меч из земли, я одним рывком переместился к центру печати, где Ниязов уже занёс над Евой изогнутый нож, и, выхватив Снеговскую, отнёс её подальше.

Она открыла глаза и посмотрела на меня одурманенным взглядом.

– Тесла, – вяло пробормотала Ева, – ты что, с неба свалился?

– Пространство не такая уж важная штука, – ответил я. – Если, конечно, у тебя достаточно способностей. И есть капелька безумия.

Она слабо улыбнулась и подняла правую руку, показывая мне длинный тонкий порез, из которого сочилась кровь. Я перевёл взгляд на Ниязова. Он ещё не понял, что произошло, но заклинание уже было приведено в действие. Нож всё же полоснул Еву, капли её крови попали на символы печати. Оставалось только завершить обряд.

Осторожно отпустив Снеговскую, я достал из внутреннего кармана записную книжку и поднял её, показывая Ниязову. Глаза колдуна расширились, он выронил нож и сгорбился.

– Всё кончено! – крикнул я ему. – Ремесло получит тот, кто первым коснётся книжки. Я держу её, мне осталось только подойти ближе. Ты проиграл. Но даже при всём том, что ты сделал, ты не враг мне, и я не хочу драться. Уходи.

– Не могу, – ответил Ниязов. – Я не имею права уйти. Я не могу отдать тебе эту силу… Зачем она тебе?

– Затем же, зачем и всем. Зачем она была нужна твоим помощникам, которых ты перебил. Я просто хочу больше силы. Признай, ты не сможешь справиться с тем, что заключено в этой чёртовой записной книжке. Оно разрушит тебя.