Анастасия Войно-Ясенецкая - Живые и Железные

И тут мальчика сбило с ног что-то тяжёлое. Это оказался обгоревший труп полицейского, упавший на Андржея с неба. Глаза мёртвого стража порядка были широко открыты и полны ужаса, в обугленной руке он сжимал обломок огнемеча. Подросток рухнул на колени и закричал ещё громче…

*

… – Андржей! Рейко! – раздался в темноте громкий шёпот.

– А? Что? – Андржей резко сел на кровати.

– Ты опять во сне кричал, – приподнялся на соседней постели Тиль.

– Чёрт! – Рейко запустил пальцы в волосы. Они были мокрыми от пота. – Мне опять приснился… тот день.

– Ловеч! – это с другой стороны проснулся Янек Гризецки. – Ты, блин, дашь поспать когда-нибудь или нет? Достал уже каждую ночь орать, придурка кусок!

– Янек, – в голосе Тиля прозвучала укоризна. – Ты не знаешь, каково это…

– Хоть ты помолчи, Готтентойл, а? – Янек перевернулся на живот и демонстративно засунул голову под подушку. – Ещё целый час до подъёма! Хотите побазарить, так валите отсюда, воздухом подышите! Этому психу полезно будет!

– И правда, лучше пойдём. Спать что-то совсем расхотелось, – процедил сквозь зубы Рейко, натянул сапоги и на цыпочках направился к выходу. Тиль, чуть помедлив, последовал его примеру. Выйдя на улицу, молодые люди присели на покосившуюся скамейку у дверей казармы. Вдалеке, за лесом, едва занимался рассвет. Тиль задумчиво, словно обращаясь сам к себе, произнес:

– А ведь три года назад мы и не представляли, что пойдём в военное училище…

– Да уж… Ваське всё было пофиг, ты хотел стать инженером, а я боялся высоты…

– Однако не так уж и боялся, как оказалось, – Тиль посмотрел на небо. Из-за стекла купола оно выглядело желтоватым.

– Странно, – после недолго молчания продолжил Готтентойл. – Когда горюны сломали купол, через пробоину был виден настоящий цвет неба. А я не помню, каким он был в тот день… Ты помнишь, Рейко?

– Не-а. Меня так тогда полицейские запугали, что я не уверен, помню ли я что-то вообще…

– Я так до сих пор и не понял, зачем всё это было, – Тиль откинулся на спинку скамейки и сдвинул очки на лоб. – Враньё это бесконечное…

После эвакуации из разрушенной Шош-Шаары всех выживших допросили. Когда Готтентойл рассказал полицейским о странном человеке, сиганувшем с крыши, и об алевах, которые появились внутри купола, стражи порядка пригрозили ему психушкой. Официальная версия была такова: Длиннокрыл и Винторог прилетели снаружи, они же и разрушили купол, а остальные горюны появились позже. Тилю ясно дали понять: если он будет утверждать обратное, то быстро загремит на принудительное лечение. То же самое сказали и Андржею с Василиной…

– Я не знаю, – пожал плечами Рейко. – Какая им была разница, кто купол сломал и как? Город-то так и так уничтожили… Так что ты там про небо говорил?

– Да мне просто интересно, почему снаружи оно каждый раз разное, а под куполами – всегда одного и того же цвета?

– Тебе не всё равно? Думаешь, мы часто будем смотреть на настоящее небо?

– Ну, если в Гелайт или Штерайф пойдём служить, то да… Но я хочу после учебки в Канджиён заявление подать…

– Ты?! В Канджиён?! Да там же из людей машины делают!

– Это преувеличение. Они просто много времени уделяют духовным практикам и полностью берут под контроль свои эмоции. Это и позволяет канджёновцам быть значительно сильнее обычных людей…

– Вот оно что, – Рейко искоса посмотрел на друга. – Всё слишком слабым себя считаешь?

– Так а кто я сейчас? Дохляк, очкарик, ботаник. А если я стану кондактером, то меня будут хотя бы уважать…

– Ещё и кондактером? На Блэкторна хочешь быть похожим? – Рейко не зря вспомнил имя этого канджиёновского капитана. Тот считался лучшим истребителем горюнов. О невероятной силе, быстроте реакции и ловкости кондактера Кристиана Блэкторна ходили легенды. Так же, как и о его невероятной жёсткости и бессердечности…

– На него сложно быть похожим, это же человек-легенда, второй после ван Оггенберга…

– Знаешь, – Андржей скрестил руки на груди и насупился. – Я ведь их обоих в своё время видел, вот почти как тебя сейчас. Нас с Васькой отец каждый год на День Короля в Дампфбург возил, там многие известные люди на параде бывали… Капитана ван Оггенберга я видел незадолго до его гибели, ты, кажется, тоже тогда с нами был, а капитана-кондактера Блэкторна – через пару лет после. Они настолько разные, Тиль… Разве что оба – невысокого роста и темноволосые. Но ван Оггенберг – такой весёлый был, жизнерадостный, будто весь светился изнутри. А Блэкторн – страшный человек, холодный, как машина. И во взгляде чернота такая… Канджиёновцы-то и так все бесчувственные, а этот словно и вовсе неживой… И умом я понимаю, что кондактер Блэкторн – наш сильнейший защитник, но как-то он мне совсем не по душе… А тут ещё и ты таким же стать хочешь…