Бледное лицо лиры Тибы пошло пятнами. Конечно, по положению она выше любой служанки, а ее оскорбляют при служанке самой, так сказать, низшей категории – несмотря на некоторые подвижки, мое положение именно таким и оставалось. Но приструнить ленну, эту будущую княгиню, никто не спешил. И бунтующая барышня откровенно нарывалась, испытывала судьбу, переходя грани. Хотя, с той же Крысой ее выражения были мягче, по крайней мере, ту она не называла дурой.
– Дана, Дана… – бормотала воспитательница, видимо, позабыв остальные слова.
Честно сказать, я ей не сочувствовала, не такая я, выходит, добрая альтруистка.
Ленна подняла мяч, задержала его в руках, переводя взгляд с детей на воспитательницу, а потом на меня, усмехнулась:
– Ну надо же, как интересно! – и неожиданно бросила мяч сестренке, та не поймала, – лучше учи их ловить мяч, а то они такие же косорукие, как ты! – это тоже относилось к лире Тибе, – и проваливай. Я расскажу отцу, какая ты лентяйка, за детьми не смотришь, только к моим служанкам зачем-то цепляешься.
Она улыбалась, явно получив удовольствие от представления. Тиба, подхватив подол юбки, удалилась почти бегом.
– Дин, посмотри-ка на нее, – теперь ленна показала на меня.
Дин взглянул, как-то вскользь.
– И что?
– Ничего не замечаешь?
Тот лишь пожал плечами.
– Ну хорошо, ступай со мной, – велела она мне.
Я показала на ведра с водой.
– Да брось их тут, и пойдем, – ленна притопнула ножкой.
– Я отнесу. На кухню? – Дин поднял ведра, и его вопросительный взгляд прямо мне в лицо, прямой, а не скользящий, был приятен.
Очень приятен. Всего лишь взгляд.
Я кивнула: на кухню, конечно.
Все же мне почему-то нравилось не быть для него пустым местом.
Мы пришли в просторную комнату с холодным, тщательно вычищенным камином. Еще здесь был огромный стол с письменным прибором, стеллаж с книгами, сундуки с узорчатыми коваными уголками – как же без них. Прибрано и безжизненно, хозяин давно не входил сюда.
На стене напротив стола висели портреты. Около одного из них ленна и остановилась, уколола меня требовательным взглядом.
– Ну, что скажешь?
Молодая и красивая женщина на портрете была богато одетой – хороший художник искусно передал блеск и рыхлую матовость дорогих тканей. И замужней, потому что ее волосы закрывал узорчатый платок. Впрочем, одна-единственная прядка у виска была кокетливо выпущена вдоль щеки, светлая прядка.
Конечно, ленна не ждет, что я отвечу. Но мне следовало что-то заметить. Поэтому я старательно разглядывала портрет и… ничего не замечала.
– Разве не видишь, как вы с ней похожи? – на лице ленны появилась разочарованная гримаска, – это моя мачеха, лира Юна, она из Вельда.
Мы похожи? Казалось бы, ничуть. Кстати, эта лира Юна красавица писаная, ее в кино бы снимать, высокая худощавая блондинка с совершенным личиком.
Да, высокая худощавая блондинка. Мы с ней одного типа, я тоже довольно высокая, сероглазая и почти блондинка, мой собственный цвет волос светлый русый, а нынешний золотистый оттенок – так это я не экономлю на хорошей краске.
– Я видела семейство мельника, не скажешь, что они тебе родня. Ты и на Тибу похожа, верно? – не унималась ленна, – и на моих братика с сестренкой, они оба пошли в мать. Ты выглядишь, как чистокровная вельдка! Откуда такая внешность у племянницы мельника из лесов Аркарана? Где ты у нас видела таких? Надо же, как я сразу не заметила!
Я могла только удивиться с ней вместе. Не обращала внимания, что я тут чем-то особенная, действительно не обращала. Люди в Кере разные, друг на друга непохожие, как и всюду. Да, сложение у них чаще другое, они более коренастые, а лица, волосы…
Так или иначе, молодец, ленна Дана, наблюдательная девочка. Я не похожа на семейство мельника, что естественно. Прошляпил дядюшка мельник этот важный момент.
– Ты точно племянница мельника?
Пока я колебалась с ответом, ленна уже отвернулась, уставилась в окно.
– Ладно, неважно. Тебя ведь не отец мой подослал, нет? Ты не ему служишь?
Я решительно покачала головой: нет! К тому же, видимо, на моем лице появилось такое неприкрытое изумление, что ленну это в чем-то убедило.
– Ну хорошо, – пробормотала она, – я тебе верю. Пойдем, переплетешь мне косу.
Пока поднимались в покои барышни, у меня было время подумать. Все логично. Если я чужая мельнику, то кто я? Ленна с мачехой, наверное, недолюбливают друг друга, а может, и открыто враждуют. Может, мачеха могла бы приставить к падчерице своего человека, на всякий случай. Причем землячку, которой доверяет, это тоже естественно. Сделать шпионкой якобы немую и неграмотную девку, отданную в работницы – а что, хороший ход.
Читать дальше