Владимир Ильин - Шериф

– Это мое, – деловито отметил Эбер, цепляя невообразимую конструкцию из сотни ярко-красных шипов, скрепленных черной кожей.

– «Доспехи адской гончей», – прочитала вслух Тасья и с трудом удержалась от вопроса – зачем? – Редкая вещь, – с намеком отметила она после поиска по игровым форумам.

– А мне больше и не надо! – Гном отряхнул доспех от невидимой пыли и с довольным видом отправил в собственный кошелек. Затем воровато огляделся, отслеживая главным образом Арчибальда, просеменил к единорогу и шустро направился вместе с ним в глубь дома.

Джо только плечами пожал на удивленные и вопросительные взгляды остальных – он понимал не больше их. На траве оставались полный доспех из пяти предметов, совместно дававших больше преимуществ, чем ношение по отдельности – разделять его не было смысла, а так же два предмета оружия – ростовой лук, словно созданный из огромного пера, лишние ворсинки которого были прихотливо скручены вокруг основания, и магический посох в виде перевернутой птичьей лапы, сжимавшей крупный аметист. Еще два предмета смотрелись довольно блекло – кольцо и серьга, они хоть и давали неплохие бонусы, но не стоили дороже оружия и доспехов.

– Продадим и разделим деньги? – предложила Тасья, прекрасно понимая, что делить добычу попредметно просто невыгодно.

Лоренс согласно кивнул, в свою очередь придя к той же мысли. Усилием воли он не стал поднимать пространного вопроса: «Сколько все это может стоить?» – вспомнив давний разговор с Эбером, вполне доходчиво растолковавшим, что цена на редкие и топовые предметы определяется совсем не рыночным методом. Покупатели видят в диковинках не увеличение урона по монстрам, а исключительно способ выделиться, показать свои стиль и наличие денег. Зачастую обладатели редкостей за все время владения ими и вовсе не ударят монстров купленным посохом и не примут на дорогущий доспех удар врага – вещи выполняют функцию статуса, словно дорогой спорткар в блокированном пробками городе.

Пока вещи перекочевывали в кошелек шерифа – общепризнанно безопасное и удобное место, из дома показалась сначала голова гнома, а затем и он сам. Вид у гнома был сверхдовольный, ибо довольным он был решительно всегда, но сейчас светился особенно сильно. В правой его руке удерживался бочонок, в левой – черная оплетка повода.

– Ё-мое! – прокомментировал Лео вид того, что шло вслед за гномом, и на всякий случай забрался на верхнюю ветвь-плечо меллорна.

Логика, разумеется, нашептывала правильный ответ, сопоставляя ушедшего в дом единорога и вышедшее оттуда нечто, что шествовало в поводу у Эбера, но принять этот ответ через массу эмоций, главнейшей из которых была тревога, оказалось делом крайне сложным. Черно-красное создание в пятнах белоснежной шерсти, только усиливающей контраст с кроваво-красными украшениями, увитое десятками игл– шипов и опоясанное черными ремнями, цокало в полнейшей тишине антрацитово-черными подковами. Через длинный рог по спирали протянулась неровная багровая полоска, окончательно искажая образ доброго, светлого создания, заменяя его картиной страха и тоски.

Стремительным вихрем навстречу преображенному единорогу подлетел Арчибальд и с явной тревогой немного неловко обошел старого знакомого, то и дело принюхиваясь, словно не веря.

– Ты что с лошадкой сделал, изверг? – возмутилась Тасья, но подходить ближе не решилась.

– Нацепил одеяние гончей, – отозвался Эбер, прикладываясь к содержимому бочонка.

– Так оно же не работает на единороге!

– Знаю, что не работает, но ведь одевается? С трудом, конечно, зато каков результат! – повел рукой гном, указывая на Арчибальда, в очередной раз отпрянувшего от единорога – попытка по старой памяти лизнуть копытного завершилась ссадинами от колючих шипов и недовольным фырканьем зверя.

Арчибальд взревел и недобро уставился на Эбера, определив источник своих неприятностей.

– Но-но, зверюга! – шикнул на него гном, делая вид, будто хочет окатить дракона содержимым бочонка. – Только подойди – тут же оболью.

– Если раньше не выпьешь, – принюхалась к содержимому Тасья и отпрянула, сморщившись.

– Спокойствие, я свою норму знаю! – поведал Эбер, прослушал еще один раскат драконьего гнева и нервно приложился к бочонку. Явно помогло – отирал усы уже уверенный в себе гном.

– Кончился век тирании! – разглагольствовал бородатый, подходя к дракону вплотную и начисто игнорируя предупреждения и советы прекратить. – Теперь гном – царь зверей!