ЛенаФуксия - Frozen

– Когда я услышал обвал в пещере и понял, что ты там, я думал, умру на месте. Сердце оборвалось. Ты молодец, сориентировалась, забралась под скалу, – нежно поцеловал в лоб.

На следующий день я встретила помощника, который переносил раненного, и спросила, как дела у пострадавшего. Он сказал, что после доставки в госпиталь они его судьбой не интересовались. Я предложила сходить в госпиталь, помощник не отказался.

В госпитале доктор, явно из местных, дружелюбно рассказала, что у парня легкое сотрясение мозга, но она не может объяснить, почему он не понимает, что ему говорят, и не помнит, что произошло.

– Странно, – сказал помощник, – когда я вчера набирал массовку, все говорили по-английски. Мне сложности с переводом на площадке не нужны.

Доктор разрешила пройти в палату к пострадавшему.

Сегодня при хорошем освещении мне его удалось рассмотреть. Высокий, крепко сложенный мужчина примерно тридцати пяти лет. Копна тёмных длинных волос перехвачена медицинской повязкой, густая растительность на лице. Сегодня он был в больничной одежде, поэтому образ средневекового вояки, запечатлевшийся у меня в памяти, развеялся.

Мы вошли тихо, и я рассматривала его некоторое время, пока он не открыл глаза густо-серого цвета, о таких говорят – стальные. Он увидел меня и, мне показалось, улыбнулся. Я присела на краешек кровати и хотела взять его за руку, но он потянул руку к моему лицу и, приложив ладонь к моей щеке, произнёс что-то вроде:

– Фарефлай фа син пио 8 8 Firefly, tha sinn beò…

В тот момент я пропустила незнакомые слова мимо ушей, потому что доктор стала спрашивать, как его зовут. Я взяла его за предплечье и повторила вопрос доктора, проговаривая каждое слово.

– Как тебя зовут?

Он ничего не сказал, только смотрел на меня посветлевшими серыми глазами. Я отпустила его руку. Доктор продолжала.

– Нам придётся его выписать. Документов нет, страховки нет. Я не могу его держать, у нас нет благотворительных мест.

– Мы оплатим, – поспешно сказала я. – Я оставлю реквизиты компании. Германская компания подойдет?

– Конечно, подойдет! – оживилась доктор.

– Только, пожалуйста, не выписывайте его больного, то есть, пока не поправится.

– Пойдёмте, оформим документы на оплату, – живо взяла меня в оборот доктор.

Я пожала бедолаге предплечье, ощутив упругость мышц, и помахала рукой.

Помощник пошёл в гостиницу, а я ещё двадцать минут заключала соглашение на лечение пострадавшего в пещере. Когда с оформлением договора было закончено, я попросила у доктора конверт, который она дала без всяких расспросов. Я открыла кошелёк, в котором оказалась тысячная купюра. Её-то я и вложила в конверт и, не запечатывая, попросила доктора передать пострадавшему. Та пообещала это сделать при выписке.

Уютный домашний ужин в берлинском доме, как в былые времена. Не хватало только Искры.

Как долго я добиралась домой. После Гренландии Ост провёз меня с гастролями по Норвегии и Швеции, в итоге дома в Берлине я появилась только в начале мая.

За ужином я в красках рассказала семье о своих гастролях и, в том числе, о случае в пещере.

Падя-Зиль, увлечённо наматывая макароны на вилку, спросил:

– Что с этим мужиком-то? Живой?

– Да. С ним всё в порядке. Мы на следующий день ходили к нему в госпиталь. Врачи сказали, что сотрясение несильное, только он потерял память и как будто не понимает по-английски.

– Так он, наверное, местный, – предположил Зи. – Они там не всегда по-английски понимают.

– Нет, он не местный, у него вполне европейская внешность. Хотя помощники говорят, что вообще не помнят, чтобы нанимали его.

– Интересно… В ледяной пещере, говоришь, – протянул па.

– Когда вы к нему ходили, он был в сознании? – спросила ма. – Что делал?

– Был в сознании, – я попыталась воспроизвести в памяти нашу встречу, – лежал с перевязанной головой. Когда услышал, что мы вошли, открыл глаза, протянул ко мне руку и сказал: «Фарефлай фа син пио», – воспроизвела я, как помнила, звучание фразы.

Мама нахмурилась.

– Ещё раз и медленно.

– Фарефлай фа син пио…

– Светлячок, мы живем… 9 9 Firefly, tha sinn beò… – мама переглянулась с па. Повисла пауза.

– Он меня назвал Светлячок? – я перевела глаза с мамы на па. – Джейкоб Брюс? Я бестолковая…

– Нет, ты толковая, это обстоятельства складываются так, что не сразу можно понять, – произнёс Зи, вздохнув, и добавил бодрым голосом: – Кстати, что ты там говорила про свой новый клип, покажи. Заодно разглядим этого мужика.