Дар Льдов - Первый обсидиан

Того, кто ее вылечил, чарга помнила до сих пор и согласилась везти его на своей спине. И вот, пригнувшись к мохнатой холке, Сэс помчался вниз. Он должен был не терять путников из виду и в то же время находиться выше на местности, чтобы успешно стрелять издалека. Сложно, но можно… если бы не туман…

***

Кроган устроил засаду, мастерски устроил, показав сыну, как надо.

Река Фэрвида здесь разлилась широко и мелко, бурля по скользким круглым камням. Течение в этом месте становилось стремительным, но вода едва достигала колена. Переправляясь, путники спешились и даже доверчиво сняли сапоги и закатали штанины, ступая в ледяную воду. Чарги воды не любят, потому их вели медленно, приобняв за шею, чтобы не волновались.

Кроган-старший подал сыну сигнальный рог. Младший дунул в него со всей силы – для мальчишеских легких это было серьезным испытанием. Звук получился робкий, но слышимый хорошо: по этому сигналу на обоих берегах спустили гиен.

Первая же получила стрелу промеж глаз – Кан не дремал. Второй стрела угодила в бок, и гиена с визгом завертелась, пытаясь вытащить глубоко засевшее древко. Третья стрела уже готова была сорваться с тетивы. Но когда из тумана, клубившегося по берегам, показались люди Крогана с ружьями, Кан опустил лук.

Ловушка, как есть ловушка. По обоим берегам, плеща водой, беснуются пятнистые бестии. А за ними, держа ружья наготове, стоят три десятка людей – по пятнадцать с каждого берега.

Чарги шипели, огрызались и выпускали когти, готовые биться насмерть. Бледный от ужаса Кангасск попытался заслонить собой Владу.

– Бросьте оружие, – крикнули им с западного берега. Голос был наглый, мальчишеский…

– Бросай, Кан, – сказала Влада так спокойно, будто и на этот случай у нее был план. – Бросай.

Мечи, лук и колчан упали в воду. Но если стальные тела мечей в кожаных ножнах опустились на дно, то лук и стрелы Фэрвида унесла с собой.

***

Когда туман поредел и позволил «глазу» заглянуть за его завесу, то Сэслер понял: он опоздал. Две беспомощные фигурки стояли посреди ледяной реки, подняв руки, в которых не было оружия. Некуда бежать: враги заняли оба берега. Даже на чаргах не прорваться – догонят гиены. Да и от пуль пушистые звери, в отличие от своих хозяев, не защищены. А Фэрвида течет равнодушно, перекатываясь через скользкие камни, и по ней никуда не убежать.

И тут взгляд Сэслера остановился на двоих, стоявших чуть поодаль от всех. Оба Крогана, и старший, и младший, были здесь! В худом длинном мальчишке Крогана-младшего Сэслер опознал сразу – так тот был похож на отца.

«Моя месть будет страшной, Кроган,» – подумал Сэслер, прицеливаясь маленькому разбойнику в ногу…

***

Кроган-младший закричал и повалился на землю. Он рыдал совсем по-детски, зажимая руками рану; багровое пятно расползалось по штанине…

«Призрак! Стрелок-призрак!» – закричали солдаты Крогана на разные голоса. Ужас, пришедший из темных легенд, захлестнул их. Они метались по берегу и стреляли в туман.

Тем временем вторая пуля клюнула Крогана-младшего в ладонь. Еще несколько бесшумных выстрелов настигли других разбойников. Их неведомый стрелок бил в головы – тех, кто беспечно откинул на жаре кевларовые капюшоны – в затылок, а прочих – в лицо, если те поворачивались лицом. Тем, кто надеялся на кевлар, попадало по ногам, они падали и кричали, пока стрелок не добивал их.

Владислава и Кангасск замерли, превратившись в островок безмолвия посреди разыгравшегося на берегу безумия. Стрелок не трогал их – вот что они поняли ясно, потому что разбойников, тех, что, глядя на них, посчитали реку безопасной, пули настигали так же, как и тех, что метались на берегу..

Бесновались гиены, скача вокруг людей и клацая зубами…

– Кан, бери меч! – опомнилась Влада. И вовремя: пятнистые зубоскалы уже двинулись на них, видимо, считая их всему виновниками. Или просто чуя легкую добычу.

Двух гиен сбили в прыжке чарги и уже рвали их, катаясь в покрасневшей воде. Остальные кинулись на людей. Переступая босыми ногами в по осклизлым камням, в ледяной воде, Кан и Влада как могли отбивались от наседавших хищников. Кем бы ни был пришедший на помощь неведомый стрелок, ему явно было не до гиен сейчас.

***

Кроган-старший не замечал уже ничего. Ни людей, падавших с пробитыми головами, ни озверевших гиен, которых рубили посередине реки двое чужеземцев… Во всем мире для него остался только сын. Мальчишка уже не кричал. Он лежал на траве, запрокинув голову, и хватал ртом воздух. Лицо его было белее мела. Кроган-младший умирал.