Андрей Посняков - Земля Злого Духа

– Вон оно как… Самоедь! Из-за Камня. Нешто там драконы водятся?

– В иных-то землях кого только не водится, Господи, спаси и сохрани!

– У меня кум в войске, так воеводе приказали дракона того охранять и кормить. Для того три коровы взято!

– Три коровы?!!! А не подавится дракон-то?

– Ой-ой, гляньте-ка, люди добрые! Везут! Везут!

– Есмь зверь… и число его известно! – потрясая клюкой, заблажил местный юродивый Дивейко. – Число зверя всякий сочти! Сочти, сочти, сочти! Тако в Святом Писании сказано! На погибель нам сей зверь, на погибель!

Тряхнув лезущей в глаза пшеничною челкой, Митька вытянул шею. Собравшийся на паперти народ затих… лишь слышно было, как скрипели колеса…

– Везут, – облизав пересохшие губы, прошептал себе под нос отрок. – Везут…

Сначала из-за поворота показались быки, целое стадо сильных, могучих быков, впряженных в огромную, составленную из четырех возов, телегу, на которой громоздилась скованная из толстых железных полос клетка, длиною никак не меньше колокольни, ежели б колокольню уложить наземь, и высотою сажени в три. Сама клетка вызывала восхищение, а уж тот, кто в ней сидел… кого везли…

Митьку, к примеру, едва не вырвало – уж он-то, с дерева, разглядел все куда лучше многих. Огромный дракон мало походил на того сказочного зверя, коего представлял себе отрок – да и не только он. Не было ни крыльев, ни трех голов, всего-то одна, но зато какая! Огромная – с крыльцо! – с вытянутой мордой и пастью, усеянною столь многочисленными зубищами, что хотелось немедленно их выбить, а чудище это мерзкое – тут же умертвить, покуда не натворило никаких гнусных дел! Зверюга чем-то напоминала ящерицу или огромного тритона, а еще – почему-то курицу, с задними когтистыми лапами, несуразно огромными, мощными, с перекатывающимися под зеленовато-серой слизистой кожей канатами мускулов и сухожилий, со столь же мощным хвостом и небольшим – по всему хребту – гребнем.

– Гляди-кась, православные! Вот это уродище!

– На тритона похож…

– На жабу или на ящерицу.

– Какая ж тут ящерица – целый ящер!

– А зубищи-то, зубищи, Господи, спаси-сохрани!

– А ручонки-то – малые, смешные.

– Малые – зато когти острые! Схватит, так мало-то не покажется, ага!

– Ой, православныя-а-а… Это ж надо такого поганца везти! И нужна страхолюдина этакая Великому-то князю?

Митьке тоже дракон не понравился. Некрасивый, мерзкий и – судя по желтым, сверкающим из-под кожистых век глазам – злой! И не жабу он отроку напоминал, и не тритона даже, а огромную, приготовившуюся для атаки змею, ядовитую гадину с острым, не знающим пощады жалом!

– Тьфу ты, вот сволочина-то!

Плюнув, подросток полез с дерева вниз, смотреть на дракона ему что-то расхотелось – не жаловал он ни тритонов, ни жаб, ни прочих гадов. А уж этот-то – всем гадам гад! Вот и впрямь: зачем он государю Великому нужен?

– Антихрист, антихрист! – вдруг заблажил Дивейко-юродивый.

Затряс реденькой бороденкою, прорвался сквозь оцепленье воинское к клетке да со всего размаху принялся колотить посохом по железным полосам.

От столь неожиданного напора чудовище напряглось, шевельнуло хвостом и глуховато зарычало.

– Ишь ты, напугалось, тварюга!

– Так ее, так, Дивейко!

– Ящерица, а рычит, словно пес!

Один из воинов – десятник в зеленом, с желтою щегольской тесьмой тегиляе, придерживая рукой саблю, догнал важно едущего впереди на гнедом коне воеводу – дородного, с окладистой седой бородою, в высокой шапке и накинутой поверх бархатного кафтана собольей шубе, крытой сверкающей на солнце парчой. В шубе-то, конечно, жарковато было – так уж приходилось терпеть, важность и знатность свою показывая. Чтоб все видели: не какой-нибудь шпынь ненадобный – сам воевода едет! Чтоб уважали, чтоб боялись, завидовали!

– Батюшка воевода, – в пояс поклонился десятник, – унять юродивого-то?

– А пес с ним! – оглянувшись, воевода благостно махнул рукой. – Небось клетушку-то клюкой своей не пробьет. Хотя… можно и прогнать… Коровы-то зверюге готовы?

– Готовы, батюшко… Позади ведут.

– Я б прогнал все ж юрода, господине, – нагнал воеводу сумрачного вида воин в высоком шлеме и немецком черненом панцире поверх кафтана.

«Онисим Рдеев, из детей боярских, служивый… царем для сопровожденья подарка присланный. Голь перекатная! Худородный! Еще и советовать смеет, пес! И кому? Боярину столбовому!!!»

– Не трогать юрода, – спесиво, сквозь зубы, бросил воевода. – Ничего тому зверю не сделается.