Андрей Посняков - Семейное дело

Но Ройкину никто не верил.

Нет, сначала, разумеется, поверили — по горячим-то следам. И массовая драка, устроенная «группой неустановленных лиц», была в полиции зафиксирована, и причина её указана со слов опера — обнаружение старинного клада графини Юлии. Всё было запротоколировано и записано, тогда Диме верили.

Увы, но подтвердить свои слова он не смог. Извлечённый на следующий день грузовик — тем же самым бульдозером, кстати, — оказался пустым, как список грехов младенца, что выставило дураками всех «неустановленных» участников драки и самого Ройкина как главного идеолога происходящего.

Господа Кумарский-Небалуев и Левый, в которых ткнул пальцем несчастный полицейский, тут же заявили, что пытались обнаружить грузовик со слов господина Столярова, слышавшего нечто подобное от своего уважаемого отца. Господин Столяров подтвердил. Грузовик они извлекли, однако внутрь забраться не успели — началась драка — и потому понятия не имеют, были ли в грузовике ящики, как рассказывает господин Ройкин, или нет. Скорее всего, нет, потому что всплыть из вновь утопленного грузовика они самостоятельно не могли, а на берегу всё время оставались дежурные, которые заявили, что в болото более никто не бросался и действий по извлечению клада не производил. Господин Свекаев заявил, что был привлечён за небольшое вознаграждение к извлечению и вообще не понимает, что происходит, хотя пьёт умеренно. Все архивные материалы, якобы похищенные господином Левым из музея — об этом тоже сообщил Ройкин, — обнаружились в архиве, в целости и сохранности. Круг замкнулся.

Над господином Ройкиным потешался весь Озёрск.

— Я знаю, что они врут, — упрямо произнёс Дима, с ненавистью глядя на фотографию в газете: господин Левый изумлённо смотрит в камеру (фотографическую), господин Кумарский-Небалуев выражает негодование, ну и грустит от того, что ничего не нашлось. — И я сделаю всё, чтобы вывести их на чистую воду.

— Мы выведем их на чистую воду, — добавляет Цыпа. — Я видел мёртвую Эльвиру и тварей у церкви. Я не остановлюсь.

— Мы узнаем правду!

— Она тебе нужна? — уточнил Газон.

— Правда? — опешил Столяров.

— Она, — подтвердил дикарь. — Тебе нужна правда?

— Ну… — Интеллигентный слесарь с надеждой посмотрел на умеренно пьющего бульдозериста, однако тот лишь руками развёл, показывая, что если приличные люди по каким-то причинам не хотят раскрывать правду целиком, то он, умеренно пьющий бульдозерист, в общем-то не против. Главное, чтобы его интересы были соблюдены. — Ну… Интересно же, — промямлил в итоге Николай Матвеевич.

— Книжку почитай, — предложил Шапка. — Говорят, они интересные.

— Книжек я читал много, — решительно ответил Столяров. — Но мне интересно, как мы сумели машину разгрузить, а этого никто не заметил. И как получилось, что грузовик потом под водой оказался?

— Дело в том, что наш компаньон — крутой гипнотизёр, — выдал дикарь версию, которую старательно заучивал в течение трёх последних часов. — Он отвёл… Он загы… загру… Тьфу, чтоб тебя Спящий выклевал! — выругался Газон и тут же справился: — Он загипнотизировал толпу, и они не видели нас, когда мы ящики грузили.

— Куда?

— В другую машину.

— Которую тоже никто не видел?

— Ага.

— А грузовик он как под воду вернул?

— Грузовик сам скатился, — отрезал Шапка. — Все видели.

— У него передняя ось была заблокирована, — коротко заметил умеренно пьющий бульдозерист во имя справедливости. — Он бы сам ни за что не скатился.

— Вот, — выразил своё отношение интеллигентный слесарь. — А?

— Что «а»? — Газон подбоченился и стал слегка раздражаться, потому что он подписался просто сообщить нудным челам «официальную» версию от Кумара и не думал, что диалог затянется. — Короче, серьёзные че… серьёзные пацаны меня прислали объяснить вам, терпилам провинциальным, расклад. Сейчас пацаны относятся к вам с уважухой, потому что я за вас сказал, и предлагают так: мы платим за то, что пустой грузовик тихо-мирно, не привлекая внимания, вернули в болото, а вы не спрашиваете меня — как? Мы платим за то, чтобы озёрские драгоценности тихо-мирно, не привлекая внимания, распродали по коллекционерам, то есть отдаём этим жадным ша… шакалам жадным отдаём процент за реализацию. А получившуюся сумму делим на шесть частей.

— Сколько получится?

Шапка назвал сумму, и челы одновременно выдохнули:

— Согласны!

Не спрашивая, почему на шесть.