Андрей Посняков - Семейное дело

— Озёрская?

— Откуда знаешь?

— Эльвира сказала перед боем.

— Могла бы хоть притворно удивиться.

— Извини, что испортила сюрприз.

— Плевать. — Сулир усмехнулся. Они оба понимали, что последние фразы были шуткой. — Лану, дочь Юлии, после боя изнасиловали красные и бросили на берегу озера. Однако Аглая Свекаева, бывшая её няня, ухитрилась довезти девушку до её тётки, Белой Дамы, и уже та вывезла Лану в Финляндию, подальше от творившихся тут ужасов.

— Почему не в Тайный Город?

— Лана была полукровкой, беременной полукровкой, да к тому же с неясным генетическим статусом. Тётка слышала об экспериментах фаты Юлии и решила посмотреть, что родится, прежде чем везти Лану и её ребёнка в Москву… Где его, если честно, никто не ждал. И в Финляндии родилась Эльвира.

— Ей почти сто лет?

— Она метаморф, а метаморфы живут долго.

— Верно…

— Лана умерла при родах, и Эльвиру воспитывала тётка, наверное. — Об этой части истории Кумар мог только догадываться. — А потом их нашёл Бруджа. Видимо.

— То есть Эльвира была единственной законной наследницей клада, который мы собираемся делить? — грустно улыбнулась Лера.

— Получается так. Но есть кое-что ещё… — Шас выдержал паузу. — После всех этих событий я просмотрел материалы по строительству церкви, которые сумел отыскать в местном архиве, и в одном документе наткнулся на собственноручную пометку старого Алексея Озёрского: «…только мои потомки увидеть смогут то, что скрыто…»

— Там не просто тайник, — прищурилась Лера.

— Там тайник, настроенный на кровь Озёрских, — вздохнул шас. — Или на их генетический код. Или ещё на что-нибудь, чёрт его знает, этого Спицына и чокнутого Алексея, как решили они определять потомков. И только Эльвира могла взять то, что лежит в тайнике… И, как мне кажется, только она могла вообще найти тайник.

Фраза прозвучала приговором.

— И с её смертью цепочка оборвалась.

— У Эльвиры не было детей, я проверил. — Сулир скорчил гримасу, за которой обычно следовало грязное ругательство, однако воспитание взяло верх: шас удержался в рамках приличий и лишь зло бросил: — Ей надо было меньше трахаться с масанами.

— А разобрать церковь тебе не позволят, — спокойно произнесла девушка.

— Возможно, при разборке тайник самоликвидируется.

— Да, такое вполне вероятно.

Они помолчали, глядя на небольшую, но необычайно изящную церковь, и одновременно грустно улыбнулись.

— По крайней мере, ты добыл сокровища.

— Мы добыли, — уточнил шас. — Я пришлю твою долю.

— Спасибо.

Повисла неловкая пауза, и лишь после неё шас задал вопрос, который его крайне интересовал:

— Куда присылать?

— Сюда, — улыбнулась Лера. — Я остаюсь.

— Надоел Тайный Город?

— Мне нравится рисовать.

Её чёрные глаза вспыхнули: девушка не просто приняла решение, ей нравился выбранный путь, она чувствовала себя счастливой.

— Не поверишь, но я догадывался, что так получится, — кисло протянул шас. — Когда увидел тебя после первого учебного дня, понял, что ты останешься. Ты сломалась.

— Я нашла себя, Сулир. Мне здесь хорошо.

— Я буду приезжать.

— Ты построил хороший курорт.

— Он стоит того, чтобы в нём отдохнуть.

— Пожалуй…

Кумар искренне рассмеялся:

— Никогда бы не подумал, что увижу тебя в окружении детишек…

— Потому что я моряна? — нахмурилась Лера.

— Потому что ты — отличный профессионал. — Шас выдержал короткую паузу. — Что будешь делать, если Пётр вернётся?

— В этом случае… — Она приложила палец к губам. — В этом случае я буду очень рада…

— Ты отлично действуешь из тени, — буркнул Бруджа, внимательно глядя на Анисима. Без злобы глядя, без ярости и без ненависти — время эмоций прошло, и теперь вампир смотрел на победителя внимательно, ожидая, какие условия тот выставит. — Прямо как ночной охотник.

— Я просто не любитель стоять под софитами, — объяснил Чикильдеев. — С детства отличался повышенной скромностью.

— Или застенчивостью?

— Или ею, — не стал отрицать Анисим. — Знаешь, где мы находимся?

Масан, несмотря на то что, придя в себя, уже успел изучить помещение, делано огляделся: маленькая дверь, отсутствие окон, запретная для вампиров черта, оставляющая лишь несколько квадратных ярдов для «прогулки». Мебели нет. Себе Анисим принёс два табурета, на один уселся сам, на второй поставил какой-то предмет, накрытый куском плотной ткани.

— Твой подвал?

— Подвал усадьбы Озёрских, — медленно ответил Чикильдеев. — Там, где всё началось, там всё и закончится. Я так решил.