Том Поллок - Сын города

Застегнув куртку, она пошла вперед – настолько непринужденно, насколько только могла.

Кара ждала на углу Уиттэршем-роуд и Шекспир-роуд, по обеим сторонам которых тянулись краснокирпичные террасы с пестрыми садиками. Как и всегда, нервничая, она проверяла и перепроверяла свое отражение в карманном зеркальце, изыскивая малейшие изъяны.

Бет улыбнулась, несмотря на подавленное настроение: только Кара Хан могла накрасить глаза, собираясь заняться ночным вандализмом.

Почтовый ящик, рядом с которым стояла Кара, был, вероятно, самым разграффиченным местом во всем Лондоне: радужное буйство похабщины, изречений, мультяшных зверей и гротескных монстров.

По традиции местных граффитчиков внести свой вклад в роспись Уиттэршемского ящика, в прошлом гору Кара и Бет изобразили себя на объявлении о розыске преступников с вытянутыми глупыми лицами. Те рисунки были уже давно погребены под работами других художников района.

Подойдя ближе, Бет вяло отсалютовала. Кара просто посмотрела на нее.

– В один из таких дней, Элизабет Брэдли, – медленно проговорила она, – ты добьешься того, что меня выгонят. И родители отрекутся от меня к шайтану.

Бет улыбнулась подруге:

– Что ж, значит, окажу тебе услугу. Сможешь заниматься граффити, когда захочешь, и прятаться не придется.

– Спасибо, когда я стану бездомным голодающим позором моей семьи, эта мысль, уверена, согреет меня.

Бет потерла кроссовкой об асфальт и ухмыльнулась сарказму Кары.

– Значит, будешь жить со мной, – предложила она. – По крайней мере, сможешь выйти замуж за кого захочешь.

Губы Кары вытянулись в тонкую линию, в голос закралась напряженность:

– То, что у тебя было аж два парня, делает тебя мировым свадебным гуру, да?

– На два больше, чем у тебя, – пробормотала Бет, но Кара пропустила ее замечание мимо ушей.

– Мои старики помогут мне найти подходящего человека, – сказала она. – Дело в опыте, вот и все. Они знают брак, они знают меня, они…

Бет прервала подругу:

– Кара, они даже не знают, что ты здесь.

Кара покраснела и отвела взгляд.

Внезапно устыдившись, Бет шагнула вперед и крепко обняла подругу:

– Не слушай меня, окей? – пробормотала она в косынку Кары. – Я веду себя, как корова, и знаю это. Просто боюсь, что твои старики выдадут тебя за какого-нибудь бухгалтера в бежевом костюме, бежевых трусах и с чертовой бежевой душой, после чего мне придется разрисовывать стены Восточного Лондона одной.

– Да никогда в жизни, – прошептала Кара, и Бет знала, что это правда. Кара никогда от нее не уйдет. Она посмотрела через плечо подруги. Небо начало светлеть. По улице выстроились телефонные столбы, их кабели казались наброшенными на восходящее солнце поводьями. Бет знала: когда взойдет солнце – и сегодня, и во все последующие дни – оно взойдет для них обеих, идущих бок о бок.

– Ты в порядке? – спросила она.

Кара слабо усмехнулась.

– Ага. Только… Все это немного чертовски страшно, знаешь ли.

– Знаю, – сказала Бет. – Это было сильно, просто хардкор. Я горжусь тобой, Карандаш Хан. – Бет еще раз крепко обняла подругу, а потом отпустила. – Только не выспимся мы сегодня.

Мышцы на шее девушки свело напряжением, и, хотя глаза так и норовили закрыться, она по-прежнему ощущала тревогу.

– Нечего рассчитывать, что я смогу убедить тебя прогулять вместе со мной первую пару уроков, а?

Кара покусала нижнюю губу – осторожно, чтобы не смазался блеск для губ.

– А ты не думаешь, что так мы привлечем к себе лишнее внимание?

«Само собой разумеется, едва подумаешь об этом», – признала Бет, но, как всегда, чтобы увидеть очевидное, понадобилась Кара. Как маленький зверек, всегда находящий правильное место, где спрятаться, она обладала чутьем на все, что могло бы показаться подозрительным.

– Как насчет порисовать оставшуюся ночь? – парировала Бет. – Пойдем быстрей – у меня вдохновение.

Кара сказала маме, что переночует сегодня у Бет. Бет же, конечно, не требовалось никому ничего объяснять. Здесь, на улицах, было легко забыть, что она была еще чьей-то.

Кара покачала головой своей собственной глупости, но расстегнула толстовку и вытащила аэрозольный баллончик.

– Конечно, – кивнула она. – Думаю, сегодня я оторвусь.

Они пустились на запад, в сердце города, навстречу рассвету, петляя среди строительных площадок с драными плакатами и забитых досками окон магазинов.

Бет присела рядом с грудой битого бетона – велись какие-то дорожные работы – и распылила несколько черных линий. Большинство людей увидят в них лишь гудрон и тени; чтобы разглядеть атакующего носорога в переплетении краски и краев бетонных осколков, нужно стоять в строго определенном месте. Бет улыбнулась про себя. «Город – опасное место, если не обращать внимания».