Анастасия Стрельцова - Любить Дракона

– Мы не хотим! Вы что, ничего не понимаете?!

– Хотя бы интернет в ваших апартаментах есть?

– Толку-то… Мы им не пользуемся!

– Из принципа? Или личной неприязни? – раздражаясь, я вышла из зоны терпения.

– Не умеем! – хором гордо сказали соотечественницы и уставились на меня так, что подумалось, не снимают ли нас скрытой камерой. Показалось, что я им задолжала как минимум сопровождение по городу.

Еще раз слабо махнув в сторону моря рукою, попрощалась.

В спину прилетело ожидаемое:

– Ну, что я тебе говорила… Эти все, кто пооставалси , зазнавшиеся!

Перекинув зонт, как рыцарское копье на турнире, они двинулись вглубь рынка.

Обернувшись через плечо, одна из них крикнула мне:

– На том свете встретимся!

Прежде чем продолжить еще не начатое повествование, напомню, что я – зеркало. Как и любое повидавшее виды стекло, люблю чудить и подглядывать. И сейчас постараюсь о-о-очень аккуратненько отразить…

Каждый понедельник и среду веду Капельку, мою младшую дочь, на английский и потом имею целый час свободного времени. Идти домой нет смысла, поэтому хожу, задабривая свой счетчик шагов. Я пишу о нем сейчас совсем шепотом, потому что Клара ужас как его невзлюбила и ревнует со всем размахом матросского танца «Яблочко». Она прозвала его «д у рнев счетовод» и всячески оттачивает на нем сарказм.

«Счетовод» молчит, потому что отвлекаться от счета не прописано в программе.

В этот понедельник неспешно прогулялась в «Лидл», магазин еды и всякой всячины, и на обратном пути остановилась на светофоре у широкой улицы. У этого светофора есть маленькая хитрость: пешеходы должны сами нажимать на красную кнопку и ждать для себя зеленого сигнала. Но я все время про это забываю. В центре перекрестка красуется фонтан с живой скульптурой дракона. Да-да, настоящего дракона, обвитого породистым плющом, внутри бесконечно рассыпающихся мелких брызг.

Свежий ветер принес запах цветущих иудиных древ и свежескошенной травы.

И вот стою я на светофоре, стою… Долго стою, как вы уже поняли. А мимо идет крошечный… сказать больше – трогательный старичок. У него размер ноги меньше размера ножки моего маленького сына, горбик на спине обтянут белой рубашечкой в тонкую клеточку. Штанишки коротенькие, кожа прозрачная, каждую венку видно. И шляпа соломенная, залихватски заломленная с одного бока. И лицо такое… хитро-шаловливое. Хулиганистое, я бы даже сказала.

Старичок остановился около меня. Машин не было ни одной, но внезапно они двинулись сплошным потоком. А дедушка вдруг, недолго думая, крошечными шажками засеменил в самую гущу.

Все, конечно, остановились, пропуская хулиганишку, покачивая головами и посмеиваясь:

– Hombre! ¡No te apresures! Esperaremos! (Мужик, не спеши, мы подождем!)

Сзади раздался глубокий раздраженный вздох. Обернувшись, увидела спортивную велосипедистку непонятного возраста – мою ровесницу или чуть старше.

На русском, с аканьем, меня спросили:

– Вы что, не нажали кнопку?

– Нет. Простите… Я все время это забываю сделать!

– Забывает она… Столько времени потеряла!

– Я наблюдала за этим милым хулиганом, – показываю глазами на пешехода.

– Наглый, как все здешнее старичье! Как будто все им обязаны, вся жизнь в Испании для них!

Зажегся зеленый, и велосипедистка уехала с легкой пробуксовкой, а хулиганчик, он же «наглое старичье», приготовился переходить дорогу в обратную сторону, явно наслаждаясь процессом.

Подумалось, что ни фига у меня не получается отражать так, как всем бы понравилось.

Но раз уж все свои отражения я сдабриваю описаниями, то добавлю, что этим же днем видела, как одна женщина мыла светофор напротив моего дома.

Она оглянулась по сторонам, достала из аккуратной кожаной сумочки тряпочку-микрофибру, бутылочку с распылителем, поднялась на самые носочки, прыснула на выпуклые глаза светофора и быстро-быстро протерла их. После, не оглядываясь, ушла в сторону центра, а чистые глаза замигали часто-часто и переключились на зеленый свет.

Розмарин после дождя сошел с ума, пахнет так, словно летит на Марс и никого не боится.

Северный русич силен привычками. Налетел шторм, разверзлось небо ливнями. Но лишь только не стало влаги, летящей вниз, тут же парк заполнила русская речь.

За пару кругов ко мне долетели обрывки фраз. Звонкий девичий голосок:

– Шишел-мышел-пернул-вышел… Тебе водить!