Михаил Голубев - Конец «Инкубатора»

Над славным городом Архангельском светило солнце.

Но солнца никто не видел.

Серый дым, поднимающийся от руин, заслонил собой все небо. Едким туманом стелился он между остовами бывших домов, между покореженными кузовами автомобилей, заползал в квартиры, населенные когда-то людьми, а ныне пустые и мертвые, и стекал в глубокие воронки, оставаясь там долгое время…

Шла война.

Это была странная война, начавшаяся совершенно неожиданно для мирных жителей Архангельска. Война, пришедшая из ниоткуда, из подвалов домов, из люков канализационных колодцев, даже из обыкновенных зеркал, которые были в каждой квартире. Последнее было самым удивительным и жутким в этой внезапной агрессии. Многие зеркала в тот момент окрасились в красный цвет человеческой крови.

Никто не мог (или просто не успел) понять – откуда, зачем и за что? Враги безмолвно уничтожали людей. Они хладнокровно сравнивали с землей любой живой организм своими стальными ногами-гусеницами. Им были чужды понятия совесть и честь. Они были беспощадны. Они были роботами. Тот, кто послал их, был маньяком, алчным и безумным шизофреником, пришельцем из другого мира, созданного им самим, как плод больного воображения. С помощью огромного сооружения, специального завода, прозванного в народе Инкубатором, он создавал свои адские машины, наделял их микроскопическим мозгом охотника-убийцы и посылал уничтожать все живое, что встретится на пути.

И, казалось, не было такой силы, которая могла бы противостоять столь мощному и беспощадному натиску чужой армии. Но, однако, на беду врага, так всего лишь только казалось…

По улице Карла Маркса, ловко уворачиваясь от выстрелов патрульных роботов, снующих между развалинами, быстро продвигался некий молодой человек, направляющийся в сторону проспекта Новгородского. С точки зрения любого разумного архангелогородца, его появление в этом районе было равносильно самоубийству. Никто не решался посещать центр города среди бела дня, когда улицы прямо-таки кишмя кишели роботами-убийцами, выискивающими оставшихся в живых людей. Но молодой человек, словно заговоренный, бежал, слегка пригнувшись, прыгал с обломка стены на кусок бетонной плиты, с нее – на обрезок трубы теплотрассы, торчащий из земли, мимо двух Истребителей, лихорадочно крутящих квадратными головами при появлении человека. Еще секунда, и смертоносная очередь из пулемета, направляемого компьютером, сразила бы отчаянного смельчака, но он нырнул в открытую дверь подвала и в следующий момент был уже по другую сторону огромной каменной стены, бывшей некогда жилым домом.

Все эти маневры человека были еще более удивительны, если принимать во внимание большой тяжелый пакет, привязанный к его спине крепкими кожаными ремнями.

Молодой человек был в майке и поэтому было видно, как проявились сплетения вен на его руках и шее. На пыльный бетон дорожки, по которой он бежал к своей цели, падали градинки пота…

Наконец выстрелы стихли, роботы остались за неприступной каменной грядой, отделяющей Центр от Нейтральной Зоны, и молодой человек смог передохнуть.

Он уселся, отстегнув пакет и, уперевшись спиной о фрагмент кирпичной кладки, криво возвышающейся метра на три в высоту, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух, выравнивая пульс, и посмотрел на часы.

Часы стояли.

Человек грязно выругался и, оперевшись о торчащую из земли арматурину, поднялся на ноги. Перед ним нелепо темнел силуэт чудом уцелевшего, но сильно покосившегося деревянного дома. Он осмотрелся вокруг, убедился, что ни роботов, ни людей вокруг нет, и открыл тяжелую дубовую входную дверь своим ключом.

Втащив пакет в дом, от тщательно запер дверь, изнутри обкованную железом, и, пройдя в мастерскую, также укрепленную стальными листами и подпорками, опорожнил пакет, вывалив его содержимое прямо на пол. По обшарпанным доскам пола покатились железные трубочки разных диаметров и размеров, мягко шлепнулись мешочки из полиэтилена с разноцветным содержимым, какие-то картонные и металлические коробки и ящички также оказались на полу.

Молодой человек устало уселся на диван и уставился в зеркало, висящее на противоположной стене. Из зеркала на него взглянуло юное, но суровое лицо с загорелой кожей, а светло-серые глаза имели выражение холодной уверенности.

Минут через пять, отдохнув, человек встал с дивана и принялся за работу. Трубочки соединялись между собой, на них накручивались и приклеивались специальным клеем странной формы и непонятного назначения детали из неопределенных материалов, туда же крепились электронные платы, снабженные микросхемами и микропроцессорами, в некие отверстия через миниатюрную воронку всыпались разноцветные порошки и заливалась похожая на сироп жидкость.