Михаил Голубев - Конец «Инкубатора»

Гной Вендерт озабоченно почесал скрытый под капюшоном затылок. Еще много и долго надо работать, убивать и насаждать власть. А это не просто…

Сознание возвращалось к Соловьеву медленно. Сначала, когда он очнулся, ему показалось, что его разрезали на части. Он попытался пошевелить конечностями, но снова потерял сознание. Потом он ощутил резкую боль в ногах и левой руке, кто-то ругался. Кажется, он сам.

Через некоторое время он смог открыть глаза, но увидел какую-то белиберду – что-то пестрое мелькало, и никак не удавалось навести фокус. При этом раздавался подозрительный лязг металла. Ему показалось, что некая жидкость стала литься на него, проникая внутрь тела, но он по-прежнему не мог шевелиться.

Наконец сознание окончательно установилось на своем месте. Соловьев открыл глаза, но ничего не увидел. Он почувствовал на лице повязку, закрывающую зрительные органы, и определил, что лежит на спине. Соловьев предпринял попытку встать.

– Тихо! Не дергайся! – приказал ему строгий голос Пономарева.

– Это ты, чтоль? – спросил Соловьев у невидимого друга.

– Нет, это Брежнев, – ответил ему Пономарев.

– Почему ты завязал мне глаза и почему мои руки-ноги не двигаются, в самом деле?

– Они еще не высохли.

– Чего не сделали?

– Не высохли.

– Я что, купался? Что происходит, мать твою?!

Соловьев терял терпение.

– Ну ладно, но тебе нельзя волноваться, – сказал Пономарев и снял повязку с глаз Соловьева.

Соловьев открыл глаза и опять увидел какую-то белиберду. Он также видел и Пономарева, но вроде только одним глазом. В другом глазу мелькали призрачные окружности и квадраты разного цвета.

– Что-то качество изображения… не того… – заметил Соловьев обиженно.

– Закрой левый глаз, – посоветовал Пономарев.

Сделав так, Соловьев с удивлением обнаружил, что стал вновь нормально видеть. Он увидел Пономарева, стоящего рядом с его распятым на верстаке телом. Руки и ноги Соловьева были привязаны к верстаку ремнями. Никакой одежды на Соловьеве не было.

– Ты… извращенец!.. – начал было Соловьев, но быстро осекся.

Он увидел свои ноги. Но это были не его ноги. Это были стальные ноги робота с пластиковыми мышцами и никелированными суставами.

– Что ты сделал с моими ногами?! – воскликнул он.

– Увы, мне не удалось их спасти. Это протезы. Я изготовил их из ломаных инкубаторских роботов и той биомассы, что нашел у тебя в кладовке.

До Соловьева наконец-то дошло, что он находится у себя дома.

– Я что, в аварию попал? – спросил он осторожно, осознавая, что решительно ничего не помнит.

– Хуже, – сказал Пономарев. – От тебя осталась только часть туловища, правая рука и голова, отделенная от шеи. Кстати, некоторые твои внутренности также пришлось удалить и вставить синтетические.

– Вот как?..

– Да… – вздохнул Пономарев и поведал Соловьеву обо всем случившемся, воскрешая в его памяти события недельной давности.

– И вот еще что, – добавил Пономарев напоследок. – Склада там никакого не было, а твой Жукин и не подумал нападать на Инкубатор. По-моему, он козел.

Соловьев направил на потолок свой холодный взгляд и криво усмехнулся:

– Нет, ты знаешь, Пономарев, он далеко не козел… Он свинья.

Он увидел свои ноги. Но это были не его ноги. Это были стальные ноги робота с пластиковыми мышцами и никелированными суставами.

На следующий день Соловьев встал. Ему пришлось заново учиться ходить, наклоняться, прыгать и даже пользоваться сортиром.

Еще день, и Соловьев не уставал восхищаться всеми новыми возможностями, которые имелись у его биопротезов. Он легко пробивал кулаком бетонную плиту, а ногой раскалывал чугунные сковородки, садился на шпагат, прыгал на трехметровую высоту и бегал как гепард.

На третий день Соловьев сказал Пономареву:

– Ну что, друг Пономарев, пора идти учинять разборки нашему майору Жукину. Кажется мне, что именно он и есть агент Зомби, о котором нас предупреждали на Базе.

Пономарев достал из-под дивана трехствольный автомат.

– Вот, чинил долгими вечерами, пока ты валялся без сознания. Правда, отдача теперь большая. Не нашел компенсирующей жидкости.

– Еще бы. Я последний миллилитр истратил еще месяц назад. Но это ерунда, – сказал Соловьев, принимая верное оружие из умелых рук друга. – Теперь Инкубатор от нас никуда не денется.

– Ну ладно, я сейчас соберусь, – сказал Пономарев. – Только пойду руки помою.

С этими словами он скрылся в ванной, и было слышно, как что-то загудело в трубах водопровода.