Людмила Потапчук - Квартира номер сто

– Полная ерунда, – мрачно сказал Бацаров. – Ни одна версия не выдерживает критики.

Он сидел напротив Польки вместе с замочниками, теребил лямки своего крутого черного рюкзака и смотрел куда угодно, только не на Польку. Полька же сидела и злилась – на Бацарова, потому что он упорно вел себя так, будто вчерашнего провожания не было, и на себя, потому что то и дело замечала, что на этого несчастного Бацарова пялится. Сама она сидела в беседке рядом с Ключниковой, и от этого ей было совсем уж не по себе. Зачем я только пришла, думала Полька. Вчера было, конечно, классно, а сегодня действительно ерунда какая-то. Сборище ненормальных. Фантазии эти дурацкие. Ну играете и играете, что ж так пафосно-то.

– Почему же ерунда, – рассудительно заметила Ключникова. – Вариант с маньячкой вполне прокатывает.

– Ты, видимо, не представляешь, как трудно растворить органику животного происхождения, – повел Бацаров ресницами в сторону Ключниковой.

– Ой, а ты у нас представляешь, да? – Это Солуянова. – Каждый день заметаешь следы преступлений? Или просто отличника включил?

– К тому же, – добавил уставившийся в землю Бацаров, – непонятно, откуда у нее в доме кислота, да еще и в таких количествах.

– А моющие средства? – подскочил Костик Беда. – Они знаешь какие бывают ядреные? Не зря же резиновые перчатки придумали для уборки. Что, она не может себе всяких таких штук из школы натаскать?

– О, еще один знаток! – Это опять Солуянова. – Специалист по уборке помещений.

Беда насупился и отвернулся. Весь класс знал, что дома он каждые выходные вместе с бабушкой вымывает квартиру до зеркального блеска, а еще жарит на всю семью куриные котлеты и готовит суп-пюре из брокколи. Костикова бабушка не уставала рассказывать об этом учителям, причем во весь голос, а Беда безумно этого стеснялся. Польке вдруг стало его жалко.

– Я за версию с инопланетянами, – быстро сказала Полька. – У нас что есть: научная фантастика, мистика и реализм? Я за научную фантастику.

Тут-то Бацаров на нее и посмотрел. То есть уставилась на Польку вся беседка, и уставилась довольно-таки ошарашенно, но Бацаров – он взмахнул своими невероятными ресницами, отчего, кажется, даже ветер поднялся, и посмотрел на Польку так, будто она начала, например, плеваться. Или прыгать на одной ножке. Типа уж от кого другого, но от тебя, Голикова, я этого не ждал.

Полька почувствовала, что лицо у нее горит. Встать и уйти, подумала она, вот что нужно сделать сейчас. Сами они маньяки с маньячками, подумала она.

Но встать и уйти Полька не успела, потому что увидела тетю Галю.

Тетя Галя Зазубрина приближалась к беседке со стороны Бацарова и ласково улыбалась. Был на ней, несмотря на жару, какой-то балахонистый плащ того нечисто-коричневого цвета, каким становится пластилин, если кусочки разных цветов слепить в один комок и долго разминать пальцами. И был у этого плаща капюшон, надвинутый прямо на тети-Галины брови. И такой хэллоуинский вид придавал ей этот капюшон, что Полька, глядя на медленно приближающуюся тетю Галю, почти поверила сразу во все три фантастические версии, которые только что обсуждались в беседке. Если бы тетя Галя могла каким-то образом подслушать, что о ней говорили замочники, и пожелала бы нарядиться в ту страшную ведьму из их фантазий, она не могла бы выбрать лучшего костюма, подумала Полька.

Ключникова тоже увидела тетю Галю, и ключниковское лицо тут же застыло, как будто превратилось в камень. А вот остальные были застигнуты ее появлением врасплох, и лица у них при звуках тети-Галиного голоса перекосило так, что будь здоров.

– Вот они, деточки мои дорогие, сидят, – заговорила тетя Галя своим скрипучим голосом. – Сидят, как птички на жердочке. Все, лето, да? Кончились уроки, да? В школу-то теперь нескоро?

У Солуяновой щеки поползли вниз, как жидкое тесто. Муравей закрыла ладошкой нижнюю половину лица и зажмурилась. Пашка Тры выпучил глаза, вытянул шею вперед, а губы у него растянулись так, будто Пашка только что сообщил миру, как его фамилия, да так и застыл на звуке «ы». Беда разинул рот во всю ширь, словно собираясь тетю Галю проглотить.

А у Бацарова вид был скорее несчастный, чем испуганный. Несчастный и почему-то виноватый.

– Отдыхаете, деточки мои дорогие? – скрипела тетя Галя.

Вот идиотская все-таки у некоторых привычка, подумала Полька, задавать вопросы, на которые ответ очевиден. «Отдыхаете?» Нет, блин, алгебру учим.

– А я чего хочу сказать, – тетя Галя махнула рукой куда-то вверх и вбок. – Гроза ведь будет. Парит-то как, а? Вот сейчас и ливанет, туча-то – вон она. Вы уж посидите-посидите, да и домой идите, а не то намокнете. Болеть-то летом ох как не хочется, небось.