Лисса Рин - Квалификация-Ангел. Кровные Узы

Дома дела обстояли не лучше. Не раз Лира случайно становилась свидетельницей разговора сестры с матерью, где постоянно звучали вопросы «для чего?», «с какой целью?» и «зачем нам это надо?». Но вопросы Элисон всегда оставляла без ответов, а на робкое замечание «может, все вернуть, как было» мать твердо отвечала отказом. И чем старше становилась Николь, тем чаще такие разговоры заканчивались конфликтом. Теперь в постоянном отсутствии матери Николь винила именно Лиру: ведь не будь в семье «лишнего рта», Элисон, возможно, не пришлось бы так много работать и подолгу отсутствовать дома. Элисон все отрицала, уверяла дочь в обратном, но Николь (которую, к тому же, подначивала Анна) была непоколебима. И все чаще срывалась на Лире, у которой к чувству разочарования и обиды добавилось липкое чувство вины.

Лира замкнулась в себе, закрылась ото всех и больше не называла Элисон мамой. А еще возненавидела свои дни Рождения. После того злосчастного дня отношение Элисон к Лире почти не изменилось. А вот Лира, напротив, словно растерялась, не в силах определить, кому теперь верить: Анне, постоянно напоминающей «глазливой паршивке» о ее месте, или Элисон, которая старательно делала вид, что ничего не произошло, но при разговоре все чаще отводила взгляд. А у Лиры появилось болезненное чувство зависимости от мнения Элисон, словно девочка очень боялась, что приемная мать не выдержит и действительно отдаст ее обратно в детский дом.

Кстати, о «глазливой». Действительно, девушку словно злой рок стал преследовать. Если кто-то затевал против Лиры злую шутку, она же выходила шутнику боком, да таким, что дело едва не заканчивалось больницей. Пару раз списав на совпадение, однокашники все же заметили закономерность. Особенно после последнего случая, когда прямо на сцене в актовом зале неугомонный Влас облил Лиру из реквизитного ведра невесть откуда взявшейся там водой. Промокшая и озябшая (больше всего девушке было жаль испорченную кофточку, подарок Элисон), Лира в сердцах пожелала шутнику «провалиться на месте»… и он действительно провалился под сцену, не дойдя до лестницы пару шагов. И как Лира ни пыталась объяснить, что это случайность, напуганные и обескураженные одноклассники решили больше не связываться с «ведьмой», что усугубило и без того натянутые отношения. Не очень приятно, когда над тобой издеваются, но еще хуже, когда старательно игнорируют.

Ситуацию усугубляло еще и здоровье: Лира стала часто простывать без видимых на то причин. Конечно, такое случалось и раньше; особенно обидно было, когда начинало лихорадить прямо накануне школьных мероприятий или поездок, или дня Рождения. Но теперь самочувствие ухудшалось от любого переутомления или стресса, особенно если стрессом были ссоры с Анной. Появились постоянная слабость и апатия; Лира больше не была активным и жизнерадостным ребенком. Девочка отстала в спорте и учебе, отстранилась от одноклассников, растеряла друзей. Более того, находясь в плену жара, девочка стала иногда видеть смутные тени и слышать тихий шепот. Напуганная и отчаявшаяся Лира рассказала об этом Элисон. И поняла, что ошиблась.

Анна, с которой поделилась встревоженная Элисон, в открытую подняла вопрос о том, что «с этим надо что-то делать». Пока у «этой оборванки окончательно не поехала крыша». Разгорелся конфликт, где Элисон впервые накричала на подругу и выставила ту вон. А потом устало опустилась на диван и заплакала.

– Вот что ты наделала, – зло прошипела проходящая мимо Николь, – убирайся.

Дочь обняла маму и принялась утешать, ну а Лира наконец ясно осознала, что она здесь лишняя. Дыхание сперло, зрение затуманилось, а лицо обдало жаром очередной лихорадки. Тяжело дыша, девочка поплелась к входной двери, чтобы навсегда уйти из дома, но высокая температура не позволила сделать даже этого. Лира не помнила, как, с трудом открыв дверь, свалилась без сил прямо на пороге. Очнулась лишь спустя сутки в собственной кровати. Элисон оставила рядом поднос с едой и, все так же не глядя в глаза, попросила больше так не делать. А потом спустилась в гостиную, где слышались радостные голоса Николь и Анны. Счастливая семья, которой она была не нужна.

Все чаще Лиру стали преследовать кошмары, в которых ее настоящие родители выгоняют вон болезненного, ненужного ребенка. Девушка просыпалась в холодном поту и, не в силах справиться с паникой, выходила на улицу. Как правило, пешая прогулка по пустым ночным улицам быстро приводила в чувство. Откровенно говоря, бродить в ночное время темными переулками было жутковато, но уж точно не страшнее кошмарных видений. Но была еще одна причина, которая выманивала Лиру под тусклый свет полуночных фонарей: огромный светлый пес, что неотступно следовал за ней по пятам. Повстречав его впервые, девочка едва не потеряла сознание от страха (еще с детства Лира просто панически боялась собак). Но пес не рычал и не скалился, а просто сидел и смотрел на девочку необычно яркими алыми глазами. И куда бы она ни пошла, он просто тихо шел рядом, сверкая при луне серебристо-седой шерстью. Пес не брал никакого угощения и близко не подходил. Пока она сама спустя два месяца не осмелилась и не сделала первый шаг, впервые на своей памяти ощутив под пальцами собачью шерсть. Девочка и сама не заметила, как Лунный (так она его окрестила за светлый окрас шерсти) стал самым близким для нее существом. Лира рассказывала ему о своих переживаниях и печалях, делилась планами и мечтами, а он просто сидел и слушал, внимательно глядя девочке в глаза. А потом провожал ее до самого дома.