Алексей Павлиенко - Парня звали Дом. Книга 2

Откуда у тебя этот шрам? А откуда у тебя этот бред, или шарм. Это о верхней одежде, не бойтесь. Выгодное капиталовложение кстати. Ведь встречают – то по одежке, все – таки. А провожают по средствам¸ вложенных в ум. Да и то, бабушка надвое сказала.

Сначала Вечеру, а потом второму, ангелу. Вечер все – таки выглядит, посолидней и наверняка постарше. Не изгой, так гей. Как мотив для ссоры или почти преступления. Из детства. Отобрать игрушку, например. Что бы еще такого придумать? Разухабилась… Интервью для желтой прессы. Подслушанное облаками.

… – Смерть?.. Нет. Ночь? Нет. Небо… Там. Если поднять, наконец – то опущенные глаза и отяжелевшие ресницы над чашкой чая. Что мы пропустили? Остались с кем или с чем? С дыркой от бублика и стихами. Целыми, не прочитанными сборниками. Не прочитанные не кем. Даже издателем. Самиздат, что ли? Скорее всего.

… – Тараканы или мыши? Проверено, мимов нет. Театралы…

– Солдаты. Или секта. Где каждый уже генерал.

– Утро? Нет. – Продолжал ныть и смотреться в зеркало при свете заката. В красном… вечер. – Слуга и контракт. Творчество – разум.

Мысли рук, укутанных в разум. Энергия сна… Стало теплей и забавней. Гениальней. И только крылья устали… Но можно парить. Сохраняя Энергию сна. Компьютерная мышь.

– Мои… отдохнули. Не крылья, а руки. И мысли. А разве они устали…

… – Если осенний шелест журнала… Карьера.

– Наконец – то. Забавно. Как голограмма из цирка.

– Судьба и матрешка, как женские начала.

– Наконец – то не карма… – Прокомментировал негромко гость.

– А что же еще? Забвение. Или молитва… – Добавил так же негромко вечер.

… Почти жираф. К тому что почти как до жирафа. Мухи или слоны… Котлеты… Забвение…

… – Литературный раб, или негр. В каждой женщине живет змея. И молния. И молитва. Мотивы для сна… Ожидание смерти. Но все-таки в красном… Закат. Задел. Живое.

– Империя Сна… Или молитвы, но реже. Искушая себя и луны очертания. Призывно к призванию. Рисующий сон. – Вечер вздохнул. Нервозно… Рейс…

– Сосредоточенно и смущенно, вовремя прочитать молитву, чтобы не пропасть. И не стать жертвой очередного обмана. Цивилизации. Шутка.

– Под страхом неправды, звездный ливень. Иностранец, журналист и сноб.

– А если перед страхом разоблачения? Крашенный шатен и пуританин.

– Петух что ли? – Вечер улыбнулся.

… – Под звездным гордым небом… А что значит не понравится? Обласканным при обыске в аэропорту таможенниками. Кому-то это может понравиться. Но только извращенцу. Разбрызгивая слюни…

Сверкнул гость глазами. «Не перебивай и дай сосредоточиться». Для того, чтобы остыть. И прочитать молитву про себя, по-ангельски, полузакрыв глаза. Сахарные…

И опустив их в чашку, с чаем. Но все равно спасибо, за понимание. Не обессудьте. И не судите, и не судимы будете.

… – Под голым звездным небом. Или полуодетым. Застигнутым в врасплох.

– Под голым звездным задом, хотел ты сказать? Он негр?

… – Тогда это действительно ночь… Слегка с кофейным как загар… Тем самым местом. И даже под плавками. Звездная…

… – Под страхом утра… Гордый город. Гуляка. Еще в огнях. Грызет гранит науки и дышит гримом, мим… – Вздохнул ангел. – И страшит громом… Как пальцем. Но не кому не страшно. Просто тишина и эхо… Кредо и старина. Спальные районы и беговые и вело дорожки. Музеи… Окна, выходящие на море. Если оно есть. Мормоны. И осень…

– Перегаром не дышит? Или марихуаной? Дельфины не на берегу опять. От пере дозы…

– Выкинь из головы, он мой… Термос есть и кофейник. И турка. Будем пить кофе.

– Город? – Удивился парень. – Слайд Шоу… Переговоры с преступником взявшем в заложники Золушку. Не осень же. А осенью… Как праздник осени в Саду… В детском.

– Да нет, мим… – Пошутил гость. – И его внутренний голос. Совесть.

… Само – отдача. Самоуважение и само критика. Самовыражение и само сгорания, от слова Я, на втором плане или на фоне осенних крон еще летних деревьев. Поступок дождя и окна. Не закрытого на ночь. Цветение… Это весна. Переполнена похотью сладость нектара, как слабость…

Голодный город. Небоскребы на фоне желтеющего неба. Неоновая реклама и телевизионные экраны на пол небоскреба. В жизни все намного круче. Чем во сне… Немного тактичней. Зовущие в осень.

Но… В этот раз парня звали Снег. Во всех штатных и внештатных ситуациях он старался держать «марку» и оставаться самим собой, или белым, как стих. Но все – таки больше поэтом. Империи сна. Зовущий в парилку.