Михаил Балыш - Остров, на котором жить. Часть первая

– Может, пойдём отсюда, а то уже опоздали небось?

Мне хотелось сбежать, спрятаться подальше от сотни глаз, в которых отражалось неуверенное осуждение. Попутчик положил руку мне на плечо и улыбнулся, так живо и беспечно, словно и не его только что месили десять пар спортивной обуви.

– Нет, Боря. Успели, как раз вовремя успели.

И всё-таки безумно интересно. Как же невероятно ярок контраст. Насколько человек возвышается над животным миром в своём интеллектуальном превосходстве, настолько же он абсолютно теряет свои позиции, когда ключом к выживанию становится мифическая интуиция. Человеческое сознание вестимо слишком долго было рабом логического анализа и теперь, в ситуациях, требующих незамедлительных действий, теряется, блуждая в степи медлительно раскачивающихся дебрей рационализма, теряя драгоценные спасительные секунды.

Юная и, по современному обыкновению, интеллектуально активная, но всё же ветреная студентка педагогического факультета уже могла мчаться по направлению к очагу, успешно аннигилируя потенциальный факт соприкосновения с двумя полупьяными насильниками, но никак не могла решиться на это. Электрические импульсы в её очаровательном сыром черепном коробке по обыкновению сновали в левом полушарии и задавались резонными, но дурацкими в данной реалии, вопросами:

– Достаточной ли величины зазор между нами?

– Достаточно ли быстро я смогу бежать, чтобы не быть схваченной и зажатой в угол вновь?

– Какова вероятность того, что обидчики не прикончат меня, рассвирепев от неповиновения жертвы?

С каждой подобной мыслью девушка приближала свою безрадостную участь. Но мозг продолжал отрабатывать свою норму, не позволяя объективному природному чутью возыметь верх и спасти её. Несмотря на явную симпатию к интуиции со стороны инстинкта самосохранения, самодовольный, беспринципный, привычный всегда доминировать, интеллект, не желал отступать. И он будет вынужден сдаться лишь тогда, когда осознает нерешимость задачи. Когда уже ничего нельзя будет сделать. Когда будет уже слишком поздно.

Я предавался созерцанию этой потешной сцены из-за угла той стены, у которой происходил этот занимательный этюд. Потешно, аж до коликов в животе. Умненькая девочка, слишком уж умненькая, пожалуй. В этом то и беда. Вероятно, хорошие оценки имеет. Судорожно сжимает украшенными перстами новёхонькую сумочку, на стипендию купила видать. Родители, скорее всего, гордятся безмерно. Эх, как же им сейчас повезло, возможно, даже больше чем ей.

А я не торопился. Размышляя над манерой выполнения работы, я всерьёз призадумался. Грубые расправы уже давно перестали хоть сколько удовлетворять мою пресыщенную подобным жемчугом гнилостную сущность.

Душа жаждала момента неожиданности, сюрприза, бури эмоций. Я хотел творить, создавать черты величественного изваяния, подобно банальному Микеланджело, отсекая, как утверждал творец, лишь то в чём нет органичного симбиоза с творческим приоритетом.

Решение пришло совершенно внезапно. Я в деталях представил себе предстоящие манипуляции и сосредоточился. Вот и настал тот момент, когда мне пригодятся знания строения головного мозга, что вложил в моё сознание Попутчик. Я мягко, ненавязчиво проник в сознание мужчин, на всякий случай, отключив и соматосенсорную кору мозга, локализирующую болевой сигнал на теле, и переднюю поясную, отвечающую за стрессовую оценку боли, слегка притупил остальные корковые отделы чувствительности и начал творческий процесс.

Тут было необходимо задействовать телекинетическую медитацию, с которой я испытывал некоторые трудности. Очень сложно на расстоянии двигать то, что не видишь. Я расслабился и погрузился в состояние полусна. Теперь можно начинать. Лишив насильников детородных органов, я оставил уже не опасные части их телес болтаться в не стиранных подштанниках. Пришлось отключить работу осязательных рецепторов кожи в паховой области. А то ведь можно весь сюрприз испортить. Я сразу заживил раны и, уже для своего удовольствия, придал им форму характерную для физиологии жениха Барби. Вернув сознание мужчин в их полное распоряжение, я коснулся мозга девушки и на время затормозил работу коры левого полушария, дав, таким образом, инстинктам преимущество над программным мыслительным процессом. Вот и всё.

Героизм, вызволение, овации.

Я развернулся и неспешно двинулся вдоль улицы. Пройдя шагов двадцать, я услышал, обильно сдобренные матом, крики одного из мужчин и быстро удаляющиеся звяканья по асфальту бегущих босых стоп.