Эва Баш - Хрустальный сад

Мы были в зале оружия, Рив снял со стены старый меч и теперь вертел его в руках.

– Я никогда не был так далеко от дома, – сказал он, осторожно проведя пальцем по лезвию меча. – Но моего дома больше нет… – Рив взмахнул мечом. – Понимаешь, вороны всегда жили в стороне, у нас был свой остров, и мы не любили чужаков, но где-то раз в пятьдесят лет кого-то из нас отправляли в большой мир. – Он вытянул руку с мечом вперед и посмотрел, как свет играет на потемневшем от времени металле. – Мир меняется быстро, нам нельзя отставать от него. А в этот раз выбрали меня. Я должен был стать учеником частной школы. – Он провел клинком из стороны в сторону. – Меня привезли в Лос-Анджелес и оставили одного. А на следующий день… Я даже не успел познакомиться с классом. Я просто знал, что произошло что-то плохое, и мне нужно вернуться. Вороны очень давно не вмешивались в чужие дела, никому не причиняли вреда и ни с кем, абсолютно ни с кем не общались. Кто мог сделать такое, я не знаю, – Рив повесил меч обратно на стену. Я был поражен его самообладанием, ни один мускул не дрогнул на его лице, глаза были по-прежнему темны и холодны. – Кто-то уничтожил их всех, каждого, не осталось никого, – он еще раз провел рукой по клинку, – кроме меня. Я найду того, кто это сделал и уничтожу его также беспощадно, – он отвернулся от меча и посмотрел прямо на меня.

Мне стало не по себе, я почти физически ощутил волну холода и ненависти, которая исходила от него. Его глаза горели огнем, но спустя мгновение вся враждебность словно испарилась, и он снова стал обычным подростком. Перемена была разительна, словно в нем уживались два разных человека. Пройдет всего каких-то полгода, и я научусь делать точно так же…

Когда он уехал вместе с Наставником, замок стал казаться мне особенно пустым и тоскливым, и хотя рядом была Алиша – мой молчаливый друг – она не могла поговорить со мной. Поэтому ничего не оставалось, кроме как взяться за учебники, которые оставил мне Наставник.

Когда сошел снег, я снова вернулся к работе на винограднике, хотя в этом больше не было необходимости. Физический труд на свежем воздухе стал для меня своего рода развлечением, особенно когда на помощь пришла магия. Мне казалось тогда, что моя сила не знает границ. Больше не приходилось прилагать огромные усилия, чтобы вызвать ее, напротив, я едва ее сдерживал. Что творилось по ночам в моей спальне, трудно вообразить. Мир кошмаров, в который я отправлялся каждую ночь и где я чувствовал себя как дома, вырывался наружу. Разбитые стекла, перевернутые столы и разбросанные вещи составляли привычное убранство моей комнаты.

Помимо всех прочих дел я продолжал изучать замок. Бурной майской ночью я добрался до последнего пункта моих исследований – северного крыла. Я стоял у распахнутых массивных дверей и вглядывался в темноту. Молния осветила старинные своды, и раскаты грома гулким эхом разнеслись по замку. Мрак снова окутал меня. Непонятные очертания были едва различимы. Со всех сторон доносились шорохи и странные звуки, от которых стыла кровь в жилах. Я пытался сконцентрироваться. Я знал, что вдоль стен висят канделябры, в замке ведь не было электричества, но Наставника это совсем не беспокоило. Минута, две, десять. Наконец, сотни свечей вспыхнули, потревожив сон летучих мышей, с криками разлетевшихся в разные стороны.

То, что я увидел, поразило меня до глубины души. Длинный широкий холл оканчивался просто невероятных размеров дверями с вырезанным на них фамильным гербом старинного дворянского рода. В одном из заплесневелых углов белели кости прикованного скелета. Между ободранными колоннами стояли статуи некогда прекрасных дам и кавалеров, закапанные воском и хранившие на себе следы прошедших столетий и жизнедеятельности летучих мышей и прочей обитавшей там нечисти. Старинные подсвечники были покрыты пылью и паутиной. Паутина была везде, причудливыми узорами она свешивалась с потолка и оплетала стены. Сморщившись от отвратительного запаха старого плавившегося воска и отчаянно борясь с желанием убежать, я пошел вперед. Звук моих шагов резко отдавался во внезапно наступившей тишине.

Дойдя до конца холла, я обернулся. Там, в начале, сверкали молнии, и неистовствовала природа, а здесь, в этой мертвой тишине, я слышал лишь свое прерывистое дыхание. Меня не покидало ощущение чьего-то присутствия, но я приказал себе не думать об этом и дернул пыльную ручку. Любопытно, что она была сделана в виде головы волка. Ссохшаяся дверь не поддалась, и мне стало интересно. Я отошел на несколько шагов и, закрыв глаза, сосредоточил на ней всю свою силу. Пространство вокруг наполнялось шорохами, и где-то вдалеке вновь стало слышно буйство стихии, но я не обращал внимания. «Двери, откройтесь! Откройтесь, двери!» – словно заклинание повторял я. И они распахнулись. Душераздирающий скрип на пару секунд заглушил все остальные звуки. Воздушный поток едва не сбил меня с ног и погасил свечи. Завывание ветра стало слышнее. Молния осветила комнату. По спине пробежал холодок, и я резко обернулся. Бархатная мгла окружала меня.