Игорь Афонский - Коллаж Осколков (сборник)

– Я никогда больше не буду верить слову немецкого офицера.

Что касается остальных? Остальные не смогли выполнить всех предначертаний. Почему? Потому, что отказались, стрелять в своих, в немецких граждан. Курсанты пехотного училища ослушались приказа. Но если подумать, то это еще даже не солдаты. Заметка на будущее, ему следует создать новый рейхсвер, который будет беспрекословно подчиняться только его приказам. Еще следует изолировать всех противников. Ареста мюнхенских евреев по телефонной книге было недостаточно. Как тогда сказал фон Грехт?

– Что ты собираешься с ними делать? Их же почти одна треть населения. Промышленность, частное производство и сельское хозяйство держится на этих тридцати процентах. Куда ты их денешь? Построишь им отдельную страну? Или попросишь американцев забрать их себе? Не строй иллюзий, это все очень серьезно. Как только ты тронешь евреев, Америка объявит тебе войну.

Ничего он не знает, этот старый фронтовой друг. Его критические слова могли бы отрезвить любого, но именно его не оказалось рядом, когда все началось. Даже бывший генерал Людендорф на это ничего не сказал. Он сидел в зале невозмутимо, как статуя, с каменным лицом, потягивал красное вино. Ади обещал бороться, и его люди восприняли это в буквально смысле. Он давно нашел для рядового германца врага, с которым следует покончить. Как сказал Дитрих?

– Толпа это женщина, которую нужно завоевать. Поэтому, ей следует что-то пообещать.

Он так и сделал, обещал. Словно священник, он дал всем искупление грехов на будущие свершения. И каждый член его партии понял его по-своему. Начались аресты на улицах, погромы. Этого им казалось недостаточно.

– Следовало заранее составить списки.

Днем штурмовики разгромили редакцию социалистической газеты «Мюнхенер пост». Там избили и выгнали всех служащих. Потом толпа направилась в еврейскую типографскую фирму «Паркус», где изъяли почти пятнадцать триллионов марок. С них еще потребовали расписку. Кто-то расписался в бумагах, потом об этом много говорили, смеялись. Новому начальнику городской полиции Пенеру не удалось подчинить себе штаб местной полиции, дело в том, что там его самого взяли под арест. Произошло это очень просто, господин Пенер спокойно прошел в здание в сопровождении одного человека, заявил, что все должны сдать оружие, но его самого вежливо взяли под руки и увели в отдельную комнату. Потом он, конечно, сам себя спрашивал, почему он не взял с собой несколько десятков штурмовиков, и ответа не находил. Наверное, получив новые полномочия, следовало подумать о собственных надежных кадрах. Конечно, его пытались освободить, но посланные захватить полицейский штаб курсанты и подразделение «Боевой лиги» не смогли ничего сделать. Там были готовы отразить любую атаку. Если бы захват произвели несколькими часами раньше, то успех был бы гарантирован, но не сегодня. Становилось, очевидно, что путч провалился. Потом был марш-шествие к зданию министерства обороны, но и там все вышло не лучшим образом. Последовали аресты основных виновников событий. Когда все улеглось, выпустили подпольное послание:

«Закончился первый период национальной революции. Она очистила воздух. Наш высокочтимый вождь снова пролил кровь за германский народ. Он стал жертвой самого подлого предательства, которое когда-либо видел мир. Благодаря крови погибших, патриотическая «Боевая лига» еще более сплотилась. Начинается второй этап национальной революции».

Уже первого января 1924 года финансовый специалист по германской валюте Яльмар Шахт смог договориться в Лондоне с управляющим Английским банком Монтегю Норманом. Это решение спасло германскую экономику. Новый комиссар Германии по национальной валюте смог убедить деловой Сити, что многомиллионный кредит исправит положение не только Германии, но и всех стран Европы, потому что возрождение промышленности приведет к взаимопомощи. Было решено, создать «золотой резерв» в другом кредитном банке, помимо центрального рейхсбанка. Часть этого запаса Германия обещала собрать внутри страны, что было очень важным фактором. Так страна постепенно отошла от экономической пропасти, положением которой легко было манипулировать националистически настроенным внутренним силам Германии. Это сообщение Ади воспринял уже не так остро, он уже понимал, что вооруженный переворот оказался роковой ошибкой, которая привела к поражению.

Людендорф