Дмитрий Виноградов - Дело Энди Гутова

– Ну… я так думаю.

– Перейти дорогу мафии, это серьезная ошибка…

– Я журналист! – с пафосом надрывно сказал я, и перед глазами поплыли желтые круги.

– Это мой профессиональный долг, – прошептал я и закрыв глаза попытался успокоить дыхание.

– А кто такой Энди? Он что правда умер? – донеслось сбоку.

– Я ничего не знаю, – прошептал я в пол силы.

– У нас в Гаити тоже бывает покойников оживляют…вуду…слышал?

– Ерунда это все, – ответил я…если человек умер, он уже ни когда не оживет.

– Ты не веришь в Христа?

– Энди не был Христом….он был обычным человеком, которые выпивал, развлекался с девушками…курил сигариллы.

– Ну и что!

– А то, – прошептал я и уснул от усталости.

Первый день дома, это незабываемо. Я сидел на балконе и смотрел на улицу. Мимо сновали автомобили, автобусы и велосипедисты. Я вообще не признаю велосипед на проезжей части и считаю, что для такого транспорта должны быть отдельные дорожки. Во Владивостоке, в отличие от Москвы на велосипедах могут ездить только очень упертые люди. Так как весь город в возвышенностях, то удовольствия от езды получить мне не представляется возможным. Вечно потный, взмыленный, с учащенным сердцебиением, открытым ртом вдыхающий автосмрад – это велосипедист по Владивостокски. В Москве эти чудаки встречаются чаще. На крутых великах, обязательно в шлемах и катафотах на заднице.

Десять дней в больнице – это много. Ева практически не отходила от меня, пичкая разными разносолами и мясом. Мясо в российских больницах давать не принято. Кроме каш и молока, здесь иногда дают яблоки и компот из них же.

– Как дела? – неожиданно спросила Ева, не слышно подойдя ко мне сзади.

– Отлично! – обрадовался я ее появлению.

– Головка не болит?

– Нет…не болит… хорошо, что шов на затылке….спереди не видно.

– С этим швом ты похож на ветерана войны в Афганистане…

– Ну и ладно… мужчину шрамы украшают.

– Кушать будешь?

– Буду…

– И даже не спросишь, что?!

– Не спрошу…после больницы я ем все подряд!

– Бедненький, – жена осторожно погладила меня по голове.

Я невольно напрягся, но боли не почувствовал. Теплая волна нежности поднялась откуда то из района живота и захватила голову.

– Я тебя люблю, – вдруг сказал я.

– Я тебя тоже, – ответила Ева.

– Как ты думаешь…кто на меня мог напасть?!

– Я думаю, что это случайность…тебя с кем то перепутали…

– Ко мне приходил полицейский…

– Он и ко мне подходил, ну и что?

– Он спрашивал, я отвечал…про мафию. Я думаю это филателисты меня заказали.

– Не думаю…

– При мне не было марок! Семи марок Нижней Вольты!

– Они у тебя лежали в кошельке?

– Ну да…

– Грабитель схватил кошелек и убежал с ним…а марки скорее всего лежат на свалке мусора…

– Нет, Ева…ждали именно меня…

– Хорошо, пошли кушать…

Я бросил прощальный взгляд на улицу и побрел за женой. У подруги жены был очень хороший вкус. Кухня оформленная в виде барной стойки. Высокий стул. Я уселся и положил локти на стойку.

– Ваше первое…сэр, – сказала жена и поставила передо мной тарелку супа с фрикадельками.

– Спасибо…я тебе не говорил, что со мной в палате лежал негр с Гаити?

– Нет…не говорил…

– Представляешь… его голова вся была в бинтах… а потом когда их сняли он накрывал себя полотенцем… стеснялся.

– Странный человек…

– Его избили скинхеды….можно понять, что стал таиться. Очень добрый человек…всегда со мной едой делился…

– Хорошо…

– Еще он про Энди спросил!

– А зачем ты ему рассказал …

– Это милиционер рассказал…, – помешивая суп сказал я.

– Значит они твое заявление нашли….вот и взялись за Энди.

– Я думаю ни кого они не найдут, – посылая ложку в рот произнес я.

– В Москве больше десяти миллионов, – согласилась жена, – очень сложно найти невидимку.

– Я скоро закончу материал….

– Я тоже нашла подработку…, – похвасталась Ева, – буду делать дизайн загородного домика для настоящего артиста.

– А как ты его нашла?

– Дала объявление в интернете…он сам позвонил…попросил портфолио… посмотрел и предложил поработать!

– Здорово!

– Я уже съездила с ним за город…отличное место!

– Сколько ему лет?

– Шишкин, ты меня ревнуешь?!

– Ревную…и что! Эти московские хлыщи умеют разводить провинциальных барышень…

– Не ревнуй, Шишкин, ему шестьдесят лет и он женат, есть внуки…веселый, но староват для меня. Тем более, я люблю тебя дуралея.