Наталья Герцен - Тайна Пушкинской улицы

– Ничего, – вернулся Славик, разводя руками.

“Как там этот старик говорил? Фамилия накладывает отпечаток на характер? В таком случае, Кисель – не самая подходящая для мира бизнеса. Наблюдение, безусловно, верно, но не по цене машины.

В подробностях Вадим передал содержание вечернего происшествия.

– Давай заявим, чего ждать – то? – предложил друг, для которого описанная история представлялась очень уж запутанной. Одно дело выйти на центральный округ или северо-западный, узнать, кто увёл “коня” и полдела сделано. А здесь, похоже, работали гастролёры, с ними всегда хлопотно.

– И как ты это себе представляешь? – огрызнулся Вадим. – Старик – кряхтун по прозванью Везун, девица с глазами а-ля “Анютины глазки”, да мальчик Ян – будь он окаян. С чем идти – то? У девчонки – наверняка, линзы. В первый раз увидел такие.

– Ну, а пацан? – поинтересовался Славик осторожно.

– А что пацан? Ещё учиться у него будем. Раковинка, – выдавил из себя Ёж и захохотал так недобро, что по спине друга пробежал холодок.

Всё вроде, было понятно, кроме дырокола. Он же брал его в руку, ощутил вес. Не мог полёт “канцелярского убийцы” быть галлюцинацией. Не мог. Но и объяснение отсутствовало.

Славик всегда верил другу, как верит доверчивый ребёнок своему родителю. Но в этот раз, впервые в его открытый миру разум заполз червяк сомнения. Мало ли, что произошло. Вадим мог не пожелать говорить правду по каким – то своим причинам. Реально? Вполне.

– Бумага, – вспомнил Вадим. – Бумага, – и, взглянув расширенными глазами в сторону водителя, потянулся к карману.

Жёсткий, в четверо сложенный лист развернулся, явив приятелям приятный зеленоватый цвет с мягкими волнами – разводами. Глаза упёрлись в вензель.

– Улика, – подхватил Славик, радуясь хоть какой – то зацепке.

Вадим отмахнулся. О каком доказательстве шла речь, если писал он сам. И о чём? О собственном счастье. Голова покачнулась из стороны в сторону.

– Поехали. Завтра будем думать. Я устал.

– Как скажешь, – отозвался Славик, пожав плечом. – Домой, так домой.

Говоря по чести, он уже был не рад, остановившись у обочины дороги. А теперь ещё бесцельные поиски свели хорошее настроение на нет.

– Стой! – неожиданно закричал Ёж, схватив друга за руку.

Тот резко ступил по тормозам, отчего звук резины всколыхнул тишину дворов.

– Смотри, – кинулся к лобовому стеклу Вадим.

Кисель последовал взглядом за направлением. Ничего особенного он не увидел.

– Справа, – подсказал Вадим. – У дерева.

И точно. На обезлюдевшей улице, там, где должна была находиться остановка, в аккурат напротив “Дома Юного Техника” с его зазывалой – роботом, стояла стройная девушка и разговаривала с кем – то невидимым.

Мужчины всмотрелись. Из – за расстояния, отчётливость не являлась их союзником, но разглядеть немногое удалось. Так, в сумерках, переходящих в полную темноту, слегка подсвеченную одиноким фонарём, виднелась фигура молодой девушки, двадцати – двадцати двух лет от роду, насколько это вообще можно было определить.

Славик замер, а, затем, понаблюдав секунд тридцать за странной особой, скривился в усмешке.

– Да она чокнутая.

Девушка, меж тем, кивала, словно отвечала на чьи – то вопросы и нервно оглядывалась по сторонам. В следующий миг, когда Кисель решил было прокомментировать нелепую ситуацию, Ёж опередил его возгласом.

– Да гляди ты! Туда пошла.

Нетрудно представить чувства человека, на глазах которого друг лишается рассудка, но следующее обстоятельство заставило вооружиться вниманием. Особа перешла пустынную улицу, пересекла дорогу и действительно направилась к двухэтажному особняку. Дверь легко непринуждённо отворилась, впустив позднюю гостью и закрылась, не нарушая ночной тишины.

Славик готов был поклясться, что сам проверял замок. Как вышло, что тот на миг, разделившись на две половинки, вновь принял прежнюю форму, он пока не знал.

Тем временем, Вадим впервые за долгий день услышал звук, напоминающий звон двух хрустальных бокалов. И это совсем его не подбодрило. Быть может в другой, более удачный день он и порадовался бы за празднующих, но не теперь. Не этим вечером.

Что касалось Славы, по своей натуре, он являлся бойцом. Случалось отступать, но такое намерение приходило с ощущением необходимости в совершении последующего тактического маневра для взятия реванша. Как любого воина, Славика раздражало отсутствие зримого, чётко обозначенного противника, а так же сам момент. Непредсказуемый и запутанный.