Надея Ясминска - Запредельность

– Что… что здесь происходит? – ошарашенно выдавил пан Януш.

Вдруг его тело как будто решило очнуться и бросилось обратно в окно. Мозг еще не успел переварить происходящее, а ноги уже оттолкнулись от рамы и чуть ли не по щиколотку погрузились в землю. Хозяин Подворья добежал до самой ограды, прежде чем заставил себя остановиться и перевести дух. Что это было? Как понимать? А ведь понять как-то надо…

В этот момент из-за туч показалась луна и огромным круглым прожектором осветила двор.

Пан Януш с изумлением и ужасом увидел, что вся земля испещрена следами. Вереницы отпечатков ног, больших и маленьких, женских и мужских, тянулись от забора к дому.

На смену панике пришло туманное оцепенение; пан Януш отупело смотрел на следы и никак не мог сообразить, что же со всем этим делать. Тело отчаянно призывало бежать, куда угодно: в город, в лес, в полицейский участок. Но какая-то часть мозга, еще не совсем замороженная происходящим, монотонно твердила, что Косое Подворье – его оплот, его корабль, и капитану нужно быть там во что бы то ни стало.

Когда в этой внутренней борьбе наметился победитель, пан Януш сделал шаг. Впоследствии он уже не помнил, куда собирался идти – к дому или прочь от него. Да это было и не важно. Ведь рядом с ним оказался Теогвальд, огромный и косматый, как медведь-шатун, и отчего-то мерцающий в лунном свете.

– По-моему, самое время потолковать, – произнес постоялец.

* * *

Возможно, с любым другим человеком эта история продолжилась бы иначе. Были бы крики, бормотания о том, что не нужно так много пить и пора бы проснуться. Но пан Януш вырос в Подворье и с детства чувствовал, что здесь рано или поздно должно что-то произойти. Читая истории об обычных людях, с которыми внезапно случается необъяснимое, маленький Януш всегда негодовал, насколько же герои не умеют сохранять лицо. Много лет назад он поклялся себе не растеряться, если с ним случится что-нибудь эдакое, и теперь вспомнил о своем обещании. Хозяин постоялого двора глубоко вдохнул, расправил плечи и со всем достоинством, которое только может быть у босоного человека в пижаме, согласился:

– Да, самое время.

– Ты уже понял, кто я такой? – спросил Теогвальд, глядя с усмешкой в глаза пану Янушу.

– Явно не турист, который едет на курорт, – осторожно ответил тот.

Постоялец вдруг расхохотался. Его густая рыжая борода затряслась, а усы ощетинились над рядом довольно неухоженных стертых зубов. Он хотел хлопнуть пана Януша по плечу, но потом будто передумал, и широкая ладонь зависла в воздухе.

– Я в тебе не разочарован! – сообщил он. – Так и думал, что из этого тощего мальчишки выйдет толк. Нам сейчас нужны такие, как ты – те, кто способен понять и поверить. Грядут большие перемены, и к ним лучше хорошенько подготовиться.

– Не понимаю, – пробормотал хозяин Подворья.

– Ну, тут лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Хочешь знать, куда ведут эти следы?

– Да, – после недолгой паузы сказал пан Януш.

– Хорошо. Тогда иди за мной.

Теогвальд отвернулся и зашагал к дому. Пан Януш двинулся за ним. Он знал, что в любой момент может шмыгнуть в сторону, убежать, скрыться, он помнил, где была дырка в заборе. Но все-таки шел, потому что действительно хотел знать, что за гости к нему пожаловали. И внимательно смотрел, куда ступать, чтобы не смешивать свои отпечатки и чужие. Впрочем, хозяин постоялого двора мог не беспокоиться хотя бы на этот счет: земля под его стопами оставалась нетронутой.

Они вернулись в Подворье. Теогвальд сразу же направился в левое крыло, и пан Януш поплелся следом. Дверь в комнату гостя была приоткрыта; оттуда выглядывала перепуганная и в то же время восторженная мордашка Павла.

– Сэр Гваделот! – воскликнул он, выскакивая в коридор. – Я их видел! Не целиком, а только ноги, потому что сидел под столом. Так много ног! Сапоги, ботинки, туфельки, даже лапти! В музее к лаптям и притронуться нельзя, а тут ими шаркали по полу!

Тут мальчик заметил хозяина, и ко всем чувствам на его лице добавилась озабоченность.

– А что с мамой? Вы прогнали ту крысу?

– С мамой все в порядке, – поспешил успокоить его пан Януш. – Куда делись все эти люди? Те, что в лаптях и прочем?

– Они ушли в подполье.

– Значит, все уже собрались, – с удовлетворением кивнул Теогвальд.

– Позвольте! – запротестовал хозяин постоялого двора. – Я должен знать, я имею на это право! Кто сюда заявился и зачем? Только не говорите мне, что всей толпе вдруг понадобился ночлег!