Светлана Багрянцева - Красивое безумие для натурального вампира

А мама, кстати, не забывала меня. Заглядывала каждый день после работы. Приносила денег, иногда готовила поесть, радуясь, что я сам этому научился. Но вот однажды заявился Жорик. Он сказал, что квартиру продают, а я перееду к ним. Оказалось, он въехал в какую-то дорогую иномарку. Авария была сильная, никто не погиб, так как водителя в машине не было, но капот иномарки всмятку. Сказали, автомобиль восстановлению не подлежит. С Георгия начали трясти деньги и немалые, а если не отдаст, то снова тюрьма. Мама как верная и преданная жена кинулась помогать. Обещала продать квартиру и спасти любимого. И продала. А любимый, после всего, прописал нас у себя только временно. А потом стал без зазрения совести лапать меня, когда матери не было дома. Я отбивался как мог, говорил, что расскажу всё ей. Только это останавливало его от насилия. Он говорил, что таких, как я, на зоне за девочек держат, и называл меня мальчик-девочка.

И вот финиш моей никчёмной жизни: я лежу на кровати. Сейчас июль, маму сбила машина месяц назад, и мы её похоронили. Она только и успела справить мои восемнадцать лет и побывать на выпускном вечере. А этот гад в конец распоясался. Он пришёл с работы, а я не успел закрыться в спальне. Мужик налетел на меня сзади, начал тискать и раздевать. Я брыкался. Орал на всю квартиру. Но я маленький, всего метр шестьдесят и хрупкий, а он амбал под два метра, с горой мышц.

– Ну, что ты ломаешься, Тим? Приятно будет, обещаю, – шептал он мне на ухо.

Он повалил меня на пол, а я еле вырвался. Побежал в трусах на кухню и схватил нож.

– Не подходи, падаль, прирежу! – диким голосом заорал я.

– Ну давай чё, режь. Тебя же потом на зоне сотня таких, как я, драть будет, – усмехнулся он. – Хочешь жить в моей квартире – будешь делать, что велено. А не хочешь —выметайся бомжевать.

– Ну и уйду! – заорал я.

– Вали. Только знай: твоя временная прописка неделю назад закончилась. Мамаша твоя в могиле, а мне не за что тебя снова тут прописывать. Хотя, если попку подставлять будешь – пропишу, и даже в институт учиться отправлю, – проворковал он.

– Пройти дай, пойду вещи собирать, – сказал я, не опуская ножа.

– Да иди, мне-то что, – он пожал плечами и ушёл в свою комнату.

Через какое-то время к нему кто-то пришёл, но я не обратил внимание. Набивал вещами большую сумку в комнате. Вдруг послышался грохот. Этот урод тупо выбил двери и появился на моём пороге с каким-то мужиком. Они быстро скрутили меня и связали.

– Ну что, Гарик? Я же говорил, что мальчик хорош. Сладкий такой, – Жорик погладил меня, лежащего на полу, по голове. – Что же ты, мальчик-девочка, по-хорошему не захотел? А теперь будет по-плохому. Гарик завтра в одном закрытом клубе аукцион организует для придурков, которые решили свою девственность богатым лохам продать. Разумеется, всё добровольно, и деньги, за вычетом процентов, им отдают. Только вот бабло, что за тебя дадут, мне причитается в качестве моральной компенсации. Ты же мне не дал, а я обиделся, расстроился. Даже сердечко заболело. Так что желаю тебе удачи. Чтобы купил тебя гей с огромным хуем. Ха-ха-ха.

Дальше они заткнули мне рот кляпом, а ночью вывезли куда-то на машине. И вот я лежу в темноте на чужой кровати. Кляп вынули, но не развязали. Реву, как позорник. А кто бы не заплакал в такой ситуации? Я же орал, звал кого-то. Но потом перестал: или им нет дела до меня, или меня тут вообще одного оставили. Мочевой переполнился до предела, и я лежу весь обоссанный и скулю, как девка. Даже самому от себя противно.

Георг.

В последнее время жизнь стала скучной. Несмотря на то, что у меня, фактически, две работы: клуб и фирма на двоих с братом. Вроде бы скучать некогда, ан нет, что-то я расхандрился. В феврале, как раз на моё тридцатилетие, хлопнув дверью, уволилась моя секретарша. Оказалось, какой-то новый сотрудник начал ухаживать за ней. Пару месяцев девица работала на два фронта, а потом этот Эдик сделал ей предложение. Карина заявила, что устала ждать, когда я позову её замуж.

– Выбирай: или ты женишься, или я выйду замуж за Эдика! Я семью хочу, детей хочу! Мне уже, между прочим, двадцать шесть лет! – орала она на весь кабинет.

– Да я вообще-то и не собирался на тебе жениться. Меня и так всё устраивает, – сказал спокойно, пожимая плечами.

В щёку вписалась ладонь, и она снова крикнула:

– Сволочь! Я на тебя три года впустую потратила! Знаешь что, Георг, ищи себе другую дуру, которая будет по утрам кофе подавать и раздвигать ноги в обеденный перерыв! Я увольняюсь и выхожу замуж!