Ал Коруд - Хроники Беовульфов

Глава 2 Гость издалека

Над низкими скалами, вплотную подошедшими к горной дороге, проносилась стылая позёмка, обдавая леденящим дыханием всех, кто попадался ей навстречу. Из царапающих скалистые вершины туч то и дело сыпались горсти колючего снега. Время от времени они проносились мимо и приоткрывали горный пейзаж для призрачного света неполной луны. Тогда фантасмагоричная картина снежной круговерти выглядела еще более яркой и контрастной.

Обычно говорят, что в такую погоду хороший хозяин и собаку на улицу не выгонит. Но поставим вопрос несколько иначе – каким же это надо быть нелюдем, чтобы так жестоко издеваться над бедной псиной? Все живое в эту морозную стужу попряталось в убежища. Где не так пронизывает ледяной ветер, где еще хоть как-то можно сохранить остатки тепла и душевного спокойствия. Хотя церковники отвергают наличие души у животных, но зато люди наделяют этим свойством их обратно. Для того они и люди – первые после Богов.

В такую непогоду хорошо сидеть перед раскаленным камином и неторопливо попивать горячий душистый грог, предаваясь теплым размышлениям и вспоминая солнечные деньки лета. Или пребывать в развеселой компании, пить, есть, распевать песни и раскуривать трубки с чудесным тропическим табаком.

Но горе в такую ледяную стужу одинокому путнику! Дороги в горном лесу может запросто завалить обвалом или снежной лавиной. Ты можешь замерзнуть прямо в пути, упав в изнеможении на снег, и твои обглоданные косточки найдут только весной. Что же такое необычайно важное должно толкать человека в снежную бурю, на срочное по времени путешествие? Экипаж рейсового дилижанса остановился на маленькой площади перед таверной. Возница облегченно перевёл дух, сошел на тротуар, яростно махая руками и ногами, чтобы согреться, и затем осмотрелся.

Напротив заведения в ночи застыла невысокая латинская церквушка, а посередине свободного пространства площади стоял заледенелый питьевой фонтан. Небольшой провинциальный городок почти полностью погрузился в ночную тьму, и только редкие огоньки прорезывали вязкий стылый мрак. Горели дежурные фонари и перед этим скромным приютом. Так уж было заведено в горной провинции Савойя – быть всегда готовым приветить путника в любую погоду.

Бедные лошади начали дрожать от холода, над ними поднимался легкий парок, взбираясь на последний, самый жуткий перевал, животные здорово взопрели. Кучер, завернутый в теплую накидку по самые глаза, мечтал сейчас только о горячем ужине и теплой постели, но ждал, когда странный и весьма важный пассажир, наконец, покинет его экипаж. Сколько же он заплатил бедняге, чтобы тот решился ехать сюда в такую погоду?

Высокий осанистый человек невольно передернул плечами, даже под теплую одежду смог проникнуть злобный холод, несущийся с окружающих долину горных вершин. В лицо сыпануло колючим снежком, мороз норовил намертво прихватить руки в лайковых перчатках, одетых явно не по погоде. Это было время триумфа зимы, преходящего её торжества над человеческим желанием тепла и близости. В этих глухих местах зимняя пора разделяла людей между собой похлеще суровой жандармерии.

Человек толкнул тяжелую входную дверь и через небольшой тамбур попал в большое и до блаженства теплое помещение. Вкусно пахнуло съестным, чем-то кислым и забродившим, но все напрочь перебивал прогорклый запах масляных светильников, все еще варварски применяемых в этих местах. Гость на минуту остановился, чтобы прийти в себя и немного оглядеться. Шляпа с длинными полями затеняла его глаза, но совершенно не мешала человеку видеть все вокруг.

Раскрасневшееся лицо, длинные по последней моде бакенбарды, поблескивающие тонким инеем седины, большой мясистый нос, сразу привлекающий к себе внимание. Вернее, отвлекающий от слишком уж цепких колючих глаз, молниеносно оценивших общую обстановку в таверне. Вряд ли это заведение можно было назвать заурядным! Местом, где стоит отдохнуть телом и душой одинокому путнику, или даже целой развеселой компании. Больно уж чересчур много странностей бросалось в глаза опытного странника.

Помещение было по-старинному вычурным: изящные арки вдоль стен; круглые колонны ромейского стиля, подпирающие куполообразные потолки; отделка диким камнем, без малейшего намека на современное изящество. В этом же стиле выполнена нарочито грубоватая по выделке деревянная мебель; стойка бара из настоящего альпийского дуба; лампы, свисающие сверху на тележных колесах. Они освещали весьма просторную общую залу зонально, то есть оставляя достаточно места полутеням и совсем уж темным закуткам, скрытым в полумраке.