Ал Коруд - Хроники Беовульфов

Как вам описать этот священный обряд, примитивным жалким людишкам? То, что в этот момент вырывается из самой глубины нашей души, с ревом вылетает из луженой глотки. Ты буквально перестаешь замечать все вокруг, отдаваясь полностью до кончика дрожащего хвоста древнему гимну Волкодлаков. Внимая Её, даря Ей собственное естество, все до конца, без остатка. Это состояние…оно больше всего напоминает оргазм. Нет, не так. Предчувствие оргазма!

Когда женщина под тобой уже не чует саму себя, она каждой клеткой своего тела отдалась твоей неуёмной сексуальной воле и может только стонать, и извиваться, хватая руками твои плечи, царапая спину, сжимая пальцами ягодицы, закидывает ноги все выше и выше, поднимая в истязающем тело безумии свой таз навстречу твоему неудержимому напору. Когда тебя самого почти накрыла с головой волна невероятного блаженства, и остались последние секунды фрикций мужского поршня. Эти божественные моменты… Когда сперма уже в пути, тело безудержно напряглось и натянуто как струна. Да, именно – струна! Точнее не описать!

Струны, они ведь обычно дрожат в безумном напряжении, они звенят у тебя в голове, напрягают твой пресс, начинают играть ласковой бабочкой в паху, проталкивают накопившееся семя вперед по стволу, готовясь взорваться им в следующую секунду, принося одновременно удовольствие и успокоение, боль и наслаждение, взрыв эмоций и экстаз с нотками усталости. Это как делать последние шаги на так тяжко штурмуемую тобой вершину, готовясь повалиться прямо там, на каменном пике, чтобы сквозь утомление и надрыв обозреть этот мир с покоренной тобой высоты.

Так и есть! Именно предвкушение оргастического сладострастия, наивысшего наслаждения, данного живым существам, дает нам настоящее блаженство. Когда ты ощущаешь безудержное напряжение всего своего взлохмаченного бегом волчьего тела. От кончика, жадно вдыхающего свежий воздух носа до последнего волоска, вставшего в напряжении колом хвоста. Тело, как некая натянутая до наивысшей точки струна, яростно вибрирует, пока из множества волчьих глоток вырывается долгий протяжный вой. Священная молитва нашего рода, пришедшая к нам из похороненных в глуби времени веков Древних.

Всё, мы выбросили все накопившееся за эти недели напряжение, еще какое-то время смотрим на Неё, затем оглядываемся друг на друга. Ритуал пройден, наши хвосты скачут от полученного удовлетворения взад-вперед, как маятники, лапы нетерпеливо топчутся на месте, морды собратьев вопрошающе обращены ко мне.

Как же мне хочется сейчас крови, свежей, еще пахнущей жизнью жидкости, текущей по телу. Крови! Мой возглас подхватывают остальные, мы уже знаем, куда и зачем стремимся, и дружной ватагой ломимся в сторону чащобы. Сейчас я несусь первым, заслуженное право Мастера Мечей. Право первого броска и первой крови. Никто пока не осмелится оспорить это право у меня. Я лучший, я самый смелый, самый быстрый! Да будет так до скончания веков!

Младшие отлично выполнили назначенное им задание, надо будет похвалить их и молодого вожака. Справедливость во всем – наш самый важный закон. Загон идет, жертва приближается, еще совсем не соображающая, что её ждет впереди. Но на то она и жертва. Сильные упругие лапы несут меня на пригорок к узкой тропе, туда, где все и произойдет. Я уже отчетливо слышу стук копыт, сбившееся дыхание загонщиков, липкий страх назначенной ими жертвы. Страх питает меня, делает сильнее, я буквально живу чужим ужасом. Хочешь победить врага – никогда не бойся! Пусть он дрожит от ужаса!

Мелькнула пятнистая спина, прыжок, зубы намертво впиваются в трепещущую шею, олень не выдерживает удара и надрывно валится на промерзшую землю, только слегка припорошенную белеющим свежим снежком. Я с неизмеримым наслаждением ощущаю последние шевеления жертвы, её короткую агонию, эта смерть только придает мне сил. Ну и как награда за труды – свежайшая, свежее не бывает кровь! Кровь еще живого и теплого существа – наилучшее лакомство на свете! Это даже круче добротного куска мяса. Ах, как хорошо, как великолепно!

Поднимаю окровавленную морду и озираю сородичей, они утробно рычат в предвкушении знатного пиршества. Они уважают меня, они гордятся мной! Сегодня мы снова с добычей, наш клан жив и силен. Поднимаю голову кверху и издаю протяжный громкий вой. Это уже клич победы, наслаждения жизнью, её бушующей внутри меня полнокровности. Жалкие человечишки не знают этого природного торжества плоти над бренностью бессмысленного бытия. Они изначально загублены собственной природой, своей мягкотелостью и всегда будут для нас всего лишь кормовой базой. Так, упиваясь собственной значимостью, совершаю большой прыжок вперед, на высокую скальную площадку, освобождая место для других. Пора начинать пиршество!