Михаил Позняк - Надежда

– Да, тут до служебной квартиры от вокзала всего десять минут пешком, специально именно здесь купили, – кивнул Порфирий, отвечая на молчаливое удивление гостей, – Но не тащить же вам багаж в руках. Тем более, мы не знали, сколько и чего вы с собой привезете.

Вылезший из машины Тимофей уставился на соседний дом, пытаясь сопоставить его с горизонталями и вертикалями окружающих зданий. Казалось бы, четыре этажа, один подъезд с парой окон по бокам (ой, простите – парадная…), но что-то с ним было не так.

– Ага, перекосило его, – Порфирий проследил за его взглядом, – Раньше не особо было видно, а теперь все замечать стали. Видимо, с фундаментом не угадали, или украли больше дозволенного, когда строили. Вот его грунтовые воды и подточили. Лет сто простоял, тем не менее.

– Как же в нем люди живут? – спросил Волков.

– Никак, выселили всех давно. Его вообще скоро снесут, так что любуйтесь местной достопримечательностью, пока еще стоит.

Порфирий отпер ключом дверь подъезда, и они поднялись по темной лестнице со стертыми ступенями на второй этаж, где вдоль небольшой галерейки располагались двери квартир. Пока он звенел ключами, открывая квартиру, Волков остановился на последней ступеньке, прислушиваясь к своим ощущениям. Пустая улица, черная машина наподобие «эмки», какие-то люди, то ли в длинных пальто, то ли в шинелях возле нее… Эх, нет с нами больше Юры, тот такие штучки моментально разгадывал. Спросить бы Порфирия, да только о чем? Не случилось ли тут когда-нибудь чего-нибудь? Решит, что москвичи точно тронутые…

– Ты чего там? Увидел чего? – окликнул его из дверей квартиры Тимофей, на всякий случай обводя взглядом этаж, окно на улицу и уходящую вверх лестницу.

– Да, ерунда. К делу отношения не имеет.

Сергей подхватил свою дорожную сумку и тоже вошел в квартиру.

Внутри обнаружились холл, две комнаты, кухня с круглым столом, газовой плитой и холодильником, а также ванная и туалет почему-то в противоположных концах квартиры. Но в общем-то, вкупе со старой массивной мебелью и высокими потолками смотрелось вполне уютно. Порфирий говорил, стоя посередине холла и подкрепляя слова широкими жестами:

– Вот вам два комплекта ключей, постельное белье в шкафу, в холодильнике есть яйца, колбаса и сыр. Булка, как ей и полагается, в хлебнице. Пимен Никифорович приедет во второй половине дня, так что до этого часа я полностью в вашем распоряжении. Какие будут указания?

– Встреча на сегодня назначена? – уточнил Волков.

– Да, он сказал, что до следующего вторника, учитывая все обстоятельства, тянуть не стоит.

– Значит, прямо сейчас на разведку и съездим. Кабак «Пьяный матрос» на Каменном острове знаешь?

Порфирий озадаченно уставился на него, потом почесал голову и неуверенно сказал:

– Кажется, знаю. Вернее, вывеску я точно такую где-то видел. Это же на Малом проспекте, да?

– Тебе виднее. Мы там кроме названия ничего не знаем.

– Ладно, у меня в машине атлас города есть, там посмотрю.

Когда они снова уселись в машину, Порфирий выудил из бардачка пухлую книжку с корабликом на обложке, долго листал ее, хмыкал, но в итоге удовлетворенно кивнул и уверенно порулил по Невскому в центр.

Невский проспект выглядел вполне знакомо, с его невысокими домами, гремящими трамваями незнакомого вида, конями на мосту через Фонтанку (кажется, назывался он здесь как-то иначе) и золотым шпилем Адмиралтейства вдали. Отличия все же были, и москвичи слега подталкивали друг друга локтями, указывая кивками на замеченные детали – в Ленинграде и тот и другой бывали не раз, так что несовпадения с Петроградом сразу бросались в глаза. Но, в общем и целом, стиль города был практически тот же, что в очередной раз наводило на мысль о том, что похожие условия дают похожий результат. Порфирий свернул направо на Садовую все с теми же трамваями, пару раз притормозил на светофорах, впереди показались Лебяжья канавка и Летний сад.

– А она за мной, за мной – по Садовой, по Сенной! – пробормотал Тимофей, глядя за окно.

– Сенная не здесь, это в обратную сторону, – уточнил Порфирий, на миг обернувшись к ним, – Нам что, туда нужно было? Давайте, я развернусь.

– Нет, не нужно, это я просто детскую книжку вспомнил. Там дело в Петрограде происходит.

Сергей согласно кивнул. Порфирий пожал плечами, «Мойдодыр» здесь был явно неизвестен.

Проехав Троицкий мост и дальше мимо мрачного вида крепости, машина углубилось в дебри района, называвшегося в Ленинграде Петроградской стороной, а здесь просто Каменноостровским. Проспекты именовались соответственно Каменноостровским, Большим и Малым, причем Малый определению проспекта соответствовал лишь условно, ввиду крайне невеликих ширины и протяженности. Вот на него в итоге и вырулил Порфирий, прижавшись ближе к обочине, сбавив скорость и пытаясь рассмотреть вывески на тянущихся однообразными кварталами домах. Искомое нашлось где-то в районе Бармалеевой улицы, и то, после того, как они проехали туда и обратно пару раз. Облегченно выдохнув, он хотел было припарковать машину тут же, но Тимофей тронул его за плечо и попросил проехать еще квартальчик вперед. Там москвичи вылезли на тротуар (бывший здесь, само собой, поребриком) а Порфирия попросили подождать в машине. Неспешным прогулочным шагом они вернулись к дверям заведения, над которым висела потрепанная непогодой вывеска с нарочито кривоватой надписью «Пьяный матрос» вкупе с нарисованным персонажем, удивительно напоминавшем моряка Попая с трубкой во рту и бутылкой чего-то крепкого в мускулистой руке. Чуть ниже к стене был прилеплен плакат, оповещавший, что весь месяц по вечерам будет выступать блюзовая группа из Твери.