Литтмегалина - Связи

– Почти?

– Моей младшей рожать в ноябре.

– Даже не спросишь, что он сделал?

– Что он сделал? – вздохнул Октавиус.

– Пока ничего. Но он сделает. Ты нужен нам. Ты нужен Ровенне. Вспомни о своем патриотизме.

– Если бы я мог о нем забыть.

– Ты был прекрасным психиатром.

– Я продолжил быть прекрасным психиатром в другом месте.

– Здесь? – вытянув губы трубочкой, Дьобулус обвел рукой кабинет. – Ты правда считаешь, что нянькаться с гнилыми нариками – вершина твоей профессиональной карьеры?

– «Серебряная Лисица» продемонстрировала абсолютную неспособность защитить своих сотрудников. Уйти оттуда было здравым решением разумного человека.

– Всего лишь парочка открытых переломов и черепно-мозговая травма. Зачем принимать все близко к сердцу.

Октавиус сощурил глаза.

– Тебя не было там, когда я лежал и слушал стоны раненых и умирающих, лишенный возможности помочь себе или им. Я обычный человек, Дьобулус. Я не могу за пару часов залечить свои раны и израненную психику. В сырую погоду я до сих пор начинаю хромать.

– Со мной тебе нечего бояться. Я буду защищать тебя, как пес.

Октавиус покачал головой.

– В тот день почти все, кто был в нашей половине здания, погибли. А я выжил. По соотношению живых и мертвых – один из десяти. Ситуация может повториться. Я бы не рассчитывал на такое везение еще раз.

– Ты можешь предотвратить повторение ситуации.

– Я не герой, – Октавиус сцепил пальцы. – Я люблю комфорт, ненавижу боль. Ценю покой, терпеть не могу непредсказуемость и риски. Я врач и исследователь.

– И коллекционер.

– Я не коллекционер, – Октавиус выставил перед собой ладони. – Это ради науки.

– Шкаф, набитый банками с мозгами преступников. Не слишком ли далеко зашло увлечение наукой? Уверен, для тебя смотреть на них что-то вроде онанизма.

– Я продолжаю искать тот маленький дефект строения, который объяснит почему у таких, как ты, начисто отсутствует совесть.

– Кстати о таких, как я, – Дьобулус откинулся в кресле и вальяжно вытянул ноги. – Ты можешь получить мой мозг. Если проявишь немного… участия к нашему делу.

Октавиус дернул уголком рта.

– Ты, что ли, помирать собрался?

– Я не знаю. Но у меня есть отчетливое ощущение, что я смогу сдержать свое обещание.

Лицо Октавиуса впервые с начала разговора выразило пытливое внимание.

– Ты что-то видел?

– О, я видел струю мочи, ударяющую в дно унитаза. Мне кажется, он просто издевается. Едва ли он позволит ускользнуть информации, которую считает опасной для себя. Зато мне доступно кое-что другое. И оно касается непосредственно тебя.

– С чего бы мне тебе верить?

– Ни с чего. Но если я утверждаю, что в течение двух недель у тебя станет на одного внука меньше, достаточно подождать, чтобы в этом убедиться.

Октавиус попятился и сел на подоконник. За окном пели птицы, деревья шелестели листвой. Он словно находился в кошмаре, которые начинается как обычный сон, но затем ужас начинает раскручиваться по спирали.

– Кто из них?

– Ты знаешь, что мне нужно. Твое участие.

Октавиус скрестил руки на груди. Руки у него были сильные. Обнаружив что-то для себя важное, он вцеплялся в это и уже не отпускал. Когда он познакомился со своей нынешней женой, она была счастливо замужем за другим. Кроме этой его цепкости, у него было еще одно ценное качество: он всегда быстро понимал, где у него есть шансы победить, а где нет.

– И как я могу это предотвратить?

– У твоей невестки есть комбинация винного цвета. Она должна немедленно ее выбросить. На твоем месте я бы позвонил прямо сейчас.

– Это действительно поможет? – с подозрением спросил Октавиус, положив трубку по завершении звонка.

– Возможно. Или же просто твоя невестка задумается, откуда свекру известно, что лежит в ее ящике с нижним бельем.

– Ты всегда любил сволочные шутки, Дьобулус.

– Смех продлевает жизнь.

– Убийства, убийства продлевают твою жизнь.

– О, они даже больше. Не дуйся. Даже если сейчас ты никого не спас, своим бездействием ты подвергнешь всю свою семью потенциальной угрозе.

– Я все равно давно подумывал перевезти их в Роану.

– Но ты этого не сделал. Потому что они будут несчастливы и нездоровы в Роане. И тебе это известно.

– Как я могу, спустя столько лет, вдруг взять да заявиться в СЛ? Даже если ты сумел каким-то сомнительным образом добыть для меня пропуск – уверен, шантаж и запугивание имели место быть, – на каком основании меня допустят к расследованию?