Василий Мидянин - Повелители Новостей

– Дай руку! – прохрипел он, пытаясь перекрыть гул вертолета. – Руку!..

– Скажем «нет» Башнину, – холодно произнесла Эбола и, свесившись вниз, с размаху ударила каблуком тяжелого армейского ботинка, дробя Мишкоатлю суставы пальцев.

Башнин еще несколько секунд отчаянно цеплялся за ледяную железяку, но в конце концов без единого звука покорно полетел вниз.

Через пару бесконечных мгновений снизу донесся приглушенный сочный хруст. Еще дальше высунувшись наружу, Алена разглядела содрогающуюся в агонии тень своего бывшего, нанизанную на один из указующих в небо декоративных бамбуковых шестов, украшавших вход в японский ресторан «Тануки» неподалеку от бывшего кинотеатра «Мечта». Падение с тридцатиметровой высоты и без того едва ли прибавило бы ему здоровья, но теперь он вообще был нейтрализован с гарантией. В ближайшие полчаса у него найдутся более важные занятия, нежели вставлять палки в колеса Алене Ашшурбанипавловне Эболе.

– Дежавю, – пробормотала она, возвращаясь за штурвал. Сегодня ей определенно везло на жуков мужского пола, нанизанных на булавки. Можно собирать коллекцию. Что, самцы, теперь знаете, каково это – быть пронзенным?.. Впрочем, Фимка и без того наверняка знал… – Ладно, Сергеев, ты в курсе, что нужно делать дальше. Слышишь меня, Сергеев?

– Нет уж, партнер. На сегодня я видел достаточно. – Боевой маг выхватил из кармана половинки ошейника и соединил их на своей шее; оживший ошейник жадно лязгнул, активируясь. – А теперь жду дальнейших указаний, госпожа.

– Сергеев, поздно отступать! – завопила Алена. – Ты сегодня уже натворил столько, что меньшее, что с тобой теперь сделают, – это очень медленно сварят в кипящем масле!

– Чего это в кипящем масле? – вяло удивился Сергеев, вращая шеей: защелкиваясь, рабский ошейник прихватил кожу. – За действия раба по законодательству отвечает хозяин.

– Вообще-то ты натворил дел без ошейника!

– Не докажете, гражданин начальник. Ничего не знаю, свидетелей нет, а видеозапись можно подделать, поэтому доказательством она не является. Следов взлома ошейника не осталось, а того хреномастера, который снимал с меня ошейник, я уже с наслаждением убил, когда мы выходили из его дома – мысленно пережал ему на расстоянии один крайне важный сосудик в голове. И вообще поздняк метаться: я снова в ошейнике и снова беспомощен, как младенец. Точнее, как здоровый пятидесятилетний мужик в рабском ошейнике. Снять его еще раз без помощи мастера соответствующего профиля мы не сможем. Амен, что называется.

Хищно оскалившись, Алена с оттяжкой хлестнула его по лицу. Раз и другой. Крест-накрест. И еще. И еще. И еще.

– У меня кровь течет, госпожа, – хладнокровно заметил раб.

– Команды разговаривать не было, пес! – злобно процедила Эбола, делая еще один крест-накрест. И еще один. И еще.

Наконец она утомилась, отбила руку и прекратила это бесполезное занятие.

– Суки вы с Башниным, Сергеев, – задумчиво поведала Алена. – Вы меня предали. Все меня предали. Что ж за день сегодня такой… – Она тряхнула головой. – Не желаешь прогуляться вниз следом за этим ублюдком? – поинтересовалась она, откидываясь на спинку сиденья. В голове ее царил полнейший сумбур; впервые за этот безумный день она вообще не представляла, как поступать дальше.

– Это было бы контрпродуктивно, – вежливо заметил Сергеев. – Если меня найдут мертвым на месте преступления, джедаи наверняка заподозрят неладное. Зачем это Алена Ашшурбанипавловна взяла на съемку репортажа своего домашнего раба? Ах да, он ведь в прошлом могущественный боевой маг-рецидивист… Видите, как интересно сразу паззл складывается? Зато живой я смогу свидетельствовать в вашу пользу. Идея провокационного репортажа безусловно принадлежала господину Башнину. Что? Нет-нет, моя госпожа не собиралась участвовать в этом преступлении, но Мишкоатль Клеопетрович заставил ее сесть в вертолет под угрозой применить электрический разрядник…

– Всё, заткнулись, – страдальчески проговорила Алена. – Я заткнулась, ты заткнулся. Все заткнулись. Дай мне подумать.

М-да. Как справедливо заметил один из героев «Приключений глаза», тарелки предназначены для того, чтобы в них садиться.

А потом, приняв окончательное решение, госпожа Эбола снова положила руки на гашетку и продолжила обстрел микрорайона.

Вместе с ракетами она выстреливала всю свою ненависть к этому душному миру профанов, из которого когда-то выбралась с таким трудом, как из топкого болота, и возвращению в который предпочитала благородную героическую смерть в сбитом джедаями военном вертолете. Даже собственные внутренности на серебряном блюде были для нее предпочтительнее этого вязкого, отвратительного, серого, дурно пахнущего мирка.