Василий Мидянин - Сердцебык

Прошу вас, благородные мидяне, расчехлите ваши бинокли: вот оно, мчится прямо на нас по оранжевым холмам пустынной долины, которую древние манускрипты называют Армагеддоном, из его раскалённых ноздрей с шипением выплёскивается жидкое олово, вздыбленный стальной загривок ощетинился тремя миллионами обоюдоострых бритвенных лезвий, в блестящих зрачках мерцает фиолетовое бешенство, вращающиеся кривые рога со свистом рассекают воздух, из-под ребристых подошв армейских ботинок разлетаются осколки раздавленных камней — вот оно, необъяснимое явление природы, изобретатель бесплодных желаний, тысячеликий кумир безумцев, великий Минотавр По Почте! Вот оно, самое омерзительное и ужасное чудовище, какое только в силах вообразить себе беспомощный человеческий разум! Вот оно, самое грандиозное событие нашей эпохи, подобного которому больше не способна породить эта ограниченная Вселенная! Разъярённый сердцебык — подобное зрелище стоит нескольких лет нашей жалкой, никчёмной жизни. Маэстро изначально динамичен, он внебрачное дитя энтропии, он демон загадочных космических аномалий, он не переставая бурлит в кипящих котлах двойных звёздных систем, он выбрасывает в пространство свои бесчисленные протуберанцы, он свирепствует и бросает клич, он сокрушает шипастыми копытами необитаемые ледяные миры, оглушительно трубя при этом победную песнь невидимой линии надоптического спектрального фокуса. Сейчас он собьёт нас с ног, разорвёт на куски и втопчет в жидкую грязь, но пока у нас ещё есть девятнадцать секунд, чтобы как следует рассмотреть его.

С первого взгляда отчётливо видно, что разъярённый сердцебык в прыжке подобен отточенному лезвию ятагана либо пылающей янтарным серебром колеснице, летящей по небу. Его восьмиугольный силуэт обрамлён пульсирующей аурой успеха. На лбу у сердцебыка находятся 24 синих косички, закрученных в поперечную красную полоску — это символы его любимых футбольных клубов. Издалека хорошо слышно, как у него в груди ритмично бьётся и пульсирует горячий ртутный термометр. В его многочисленных боковых глазницах бессмысленно сверкают плоские циферблаты часов, идущих назад. О, сердцебык! Древние легенды утверждают, что раньше, ещё до Начала Времён, этих тварей было гораздо больше — восемь. Они населяли Землю, любили друг друга, сталкивались в кровопролитных братоубийственных войнах, выращивали рис, топили корабли, строили атомные электростанции, устраивали ураганы, писали пьесы и никогда не фотографировались на позитивную цветную мелкозернистую плёнку — это противоречило их религии. Однако Времена начались, и огненное племя серьёзно поредело. Сердцебык, который раньше бороздил собой просторы Северного ледовитого океана и ударом магнитного кулака шутя разбивал резиновые глыбы айсбергов, стал полуостровом Лабрадор; обитатель Патагонии однажды уснул с ячменным зерном во рту, а когда проснулся через восемнадцать тысяч лет, то уже давно был старым высохшим пером, вложенным в пожелтевшую пергаментную книгу; африканец запил, отпустил длинную гриву, начал принимать ЛСД, слушать ранний «Пинк Флойд» и думать о снеге, а потом примкнул к пацифистам и маршем мира ушёл с ними куда-то на Ближний Восток, где его следы благополучно и потерялись; тибетский сердцебык, любивший посещать на досуге Шамбалу и прыгать с вершины священной зороастрийской горы Джомолунгма, сломал себе копыто, очень расстроился и, чтобы немного успокоить расшатанные нервы, временно прикинулся скульптурной композицией «Лаокоон и Со борются со змеями», которая ныне экспонируется в Лувре; сердцебык, имевший охотничьи угодья под Калугой, пошёл однажды погулять перед завтраком, поскользнулся, неосторожно упал в озоновую дыру, и больше его никто никогда не видел. Теперь вы понимаете, что данный экземпляр уникален, он абсолютен, поскольку это — последний сердцебык на нашей грешной планете. Уверяю вас, другого, подобного ему, нет и уже никогда не будет. Впрочем, если уж откровенно, то никогда и не было.

Но продолжим наблюдение за этим невероятным природным явлением. Если присмотреться повнимательнее, можно сделать вывод, что оно не зверь, но и не человек, и даже не совсем человекозверь, и совсем даже не зверочеловек. Гораздо логичнее классифицировать его как факел квазиядерной битвы или тень бульдозера, беснующегося на дымящихся развалинах Помпей. Возможно, мы сравнили бы его с раскалёнными плазменными языками, вырывающимися из сердца только что вспыхнувшей сверхновой звезды, если бы имели такую возможность, однако, как вы уже, наверное, поняли, такой возможности мы не имеем, ибо сердцебык несравним ни с чем.