Анна Кудинова - Санки

«Теперь придется клеить», – подумал я, корячась под столом. Большая неожиданная тень подкралась сзади и накрыла меня с головой, словно одеяло.

– Не забудь приклеить, – прокомментировала она, прочитав мои мысли.

Я собрался и пошел вниз, когда все уже убежали вперед. «Интересно, Ден вообще помнит про санки? – думал я, волоча за собой рюкзак и еле-еле переставляя ноги: – Все ему сходит с рук». Злость на Дена копилась и нарастала как снежный ком. Мне хотелось подойти и врезать ему со всей силы, чтобы он упал, чтобы ему было больно, и сказать: «Это за то, что ты испортил мне жизнь своим глупым, бездумным поступком!» Я еще раз проговорил эту фразу про себя, пошлепав губами, стиснул зубы, сжал кулаки и прибавил ходу. В столовой, перед самым буфетным окошком я нагнал их, схватил Дена за плечо и развернул к себе. Все застыли, Ден смотрел на меня, выпучив оба глаза как вареный рак, еще несколько секунд мертвой тишины, слышно было только, как сопят наши носы.

– Ты чего? – закричал Ден так громко, что все находившиеся в помещении перестали жевать и обернулись в нашу сторону.

Меня трясло, сначала внутренне, потом и внешне, так что это было видно всем. Кто-то сзади уже закричал:

– Драка! Драка!

Я разжал окаменевшую ладонь и выпустил из нее сжатый кусок свитера Дена, он расправил плечо и еще раз спросил:

– Ты чего?

Я растерялся, гнев отступил, и сквозь трясущиеся губы удалось произнести несколько слов:

– Санки помнишь?

Ден изменился в лице, наши позиции поменялись, теперь он держал меня за кофту на плече и говорил прямо в ухо, прикасаясь своими неприятными влажными губами:

– Еще раз ты вспомнишь о них, я вырву тебе язык и закопаю его там же, где эти санки, понял? – он говорил так тихо, что слышал его только я, а сзади уже собралась толпа, кричащая «Драка! Драка!».

Пашка и Санек стояли не шевелясь, словно манекены в магазине одежды.

– Понял меня? – еще раз переспросил он.

Я уверенно кивнул. Ден толкнул меня в сторону стола с грязной посудой, я врезался в него, и часть тарелок, сложенных стопкой, обвалилась. Можно было обойтись и без этого. Я снова не поел, потому что сначала собирал посуду, а потом писал объяснительную завучу, почему спровоцировал драку в школьной столовой. Вечером мне предстояло еще раз пройти унизительную процедуру объяснений перед папой и мамой, так как красная запись об этом горела на страницах моего дневника и была такой внушительной, что даже пропечатывалась на следующую неделю, этот случай наслоился бы на свежий вчерашний побег из школы и привел к недопустимым последствиям. Придя домой, я вырвал страницы с записями и, тщательно разорвав в клочья, смыл их в унитаз, ничего более толкового мне не придумалось, казалось, дело было сделано, но не тут-то было – вода подозрительно кружила по кругу унитаза и совсем не собиралась уходить вниз. Видимо, я поторопился и бросил слишком много бумаги одновременно. Следовало подождать, пока бумага размокнет, но времени на это совсем не было. Я спешно полез на антресоль за вантузом, с трудом представляя, как им пользоваться, видел всего пару раз, как папа, наклоняясь перед унитазом, делал возвратно-поступательные движения. Наверно, это не сложно, а иначе были бы специальные курсы по чистке унитазов от застрявших в них листков дневника. Очень высоко, мне нужно еще несколько сантиметров, я уцепился за пакет и потянул его, из пакета посыпался разный хлам: запчасти от старого аквариума, фильтр, трубки, блоки для воздуха. Последним, ударившись об мою голову, вылетел и вантуз. Я спустился и не раздумывая стал повторять вспомнившиеся движения – ничего не получалось, возможно, нужно больше сил. Я выдохнул, протер неприятно влажный лоб и снова погрузился в унитаз. Брызги летели во все стороны, но бумага упрямо не поддавалась давлению. Стрелка на часах ползла вниз, словно растаявшее масло на тарелке. Вот-вот откроется дверь, и тогда мне точно не жить. Напрягаясь, я чувствовал, как зудят свежие синяки на ногах и ломит спина от сегодняшнего удара об стол.

Я понял, что в работе с вантузом главное – не скорость, а глубина погружения и величина давления, с каждым разом я улавливал маленький прогресс, у меня уже начало получаться и стало походить на рыбалку: еще пару минут – и рыба будет на крючке, мне даже стал нравиться этот процесс. Я сделал очередное возвратно-поступательное движение, надавил плавно что было силы и готов был выдернуть вантуз, как вдруг распахнулась дверь. Я обернулся и машинально дернул. Бумага вместе с тайным содержимым нашего унитаза вырвалась на поверхность и, словно профессиональный серфингист, на гребне волны, перехлестнув через край унитаза, выкатилась на пол. У мамы на лице застыл ужас, а папа ничего не видел за застывшим туловищем мамы, он просунул голову между ее рукой и стеной будто жираф и вопросительно посмотрел на меня.