Джиро Элоди - Нетронутые миры

Джиро отбросил книгу и инстинктивно спрятал лицо. Никто не мог его видеть, но парящая в воздухе книга выглядела бы странно даже в этой библиотеке.

Мимо прошла маленькая девочка с косой ухмылкой и большими карими глазами. Ее руки подпрыгивали вверх и вниз, как волны в океане, когда она проходила мимо него. Сколько еще людей было в этом месте? Как только она ушла, он взял книгу, не обращая внимания на то, что она была с символами, которые совпадали с татуировкой на его руке.

Каждая татуировка означала победу. У наемников всегда был способ запоминать свои убийства. Это, а также тот факт, что Джиро не умел читать.

Он зажег спичку, медленно поднес ее к странице и стал смотреть, как она горит. Книга была наполовину объята пламенем, когда его осенило. Символы на обложке… они не полностью совпадали. Первая часть была правильной… но не последние несколько…

Книга упала на пол, и огонь перекинулся на пол. Становилось тепло и дымно. Тепло, которое можно было почувствовать без прикосновения, и дым, от которого можно задохнуться, если не найти выхода. Джиро бежал, поднимаясь по лестнице и врываясь в дверь. Кто-то уже заметил пожар и позвал помощь. Охранники хлопотали вокруг и заливали все водой – океан был в двух шагах.

Но это было бесполезно. Огонь поднимался вверх, как солнце каждое утро поднимается над горизонтом, поглощая тьму, которая убегает в тень, где она может только пытаться спастись. Ничего не помогало. Как только вы разожжете огонь, он никогда не прекратится.

***

Песок сыпался сквозь щели в половицах, когда кто-то делал шаг. В углу сидел бард, напевая грустную песню на трех струнах своей лютни, и мелодия наполняла оживленную таверну. Джиро сидел в углу, скрестив руки, опустив голову, и только его глаза смотрели вверх. В его вьющейся бороде появились седые пряди. Его фигура стала более плотной, на сухой коже проступили острые скулы и впалые глаза. Все это было скрыто пестрыми слоями тонкой ткани, которая покрывала его лицо, руки и торс, открывая лишь темные глаза. Все старались прикрыть рот, чтобы в него не попал песок.

"Мои источники говорят, что вы знаете местоположение Кселии…" пробормотал Джиро.

"Если это реально, то я знаю, где это может быть", – ответил мужчина на другом конце стола, делая еще один глоток пива. "Кто-то приходил в прошлом месяце. Сказал, что отправился в пустыню, пытаясь найти лекарство от своей болезни. Мы все это видели. Его обезображенную половину лица. Бедный парень…

Блуждая по пустыне Якша, он нашел вторую библиотеку, и там ему рассказали все, что он хотел услышать. Вернулся, и ему стало лучше. Я видел это своими глазами". Джиро нахмурился.

"Пустыня Якша простирается на тысячу миль. Я был там последние 15 лет, пытаясь найти то, о чем говорят слухи". Он взглянул на свой мешочек с золотом, спрятанный под мантией.

"Подожди, парень. Я еще не закончил. Он дал больше. Он сказал, что это было в оазисе на…" Потолок рухнул, деревянные доски разломились надвое, и среди них приземлились стражники. Джиро и человек, сидевший по другую сторону стола, отпрыгнули друг от друга. Наемник слов бросил ему ранец и поспешил к коридору сзади. Бесполезно, когда за тобой гонятся двое.

Убегая от офицеров, он пробил заднюю стену, и песок тут же хлестнул ему в лицо. Песок попадал в глаза, в рот, в нос, царапал кожу и рвал одежду. Каждый шаг от таверны позволял его ногам все глубже погружаться в песок. Песок, который погубил урожай. Песок, который высушивал воду. Песок, который быстро стирал памятники и башни, обрушивая их друг на друга.

Джиро расположился в переулке между двумя разрушенными домами. Песок проникал сквозь дома, сквозь сетчатые стены и шаткие доски, и даже здесь попадал ему в лицо, но, по крайней мере, это было хоть что-то. Он пошел по своей тропе в пустыню, той самой, которой пользовался все эти годы. Даже с затуманенным зрением он пробирался вперед. Он помнил большинство шагов, но время изменило путь, по которому он шел.

Джиро споткнулся и ударился лбом о бревно, погребенное под землей. Вскочив на ноги, он прислушался. Ветер завывал, доски скрипели, но голосов не было. Никакого лая между офицерами. Он достал листок бумаги и что-то записал. Сладкое облегчение. За пятнадцать лет Джиро, казалось, не изменился. Он все еще чувствовал себя тем же идиотом, который думал только о себе. Но теперь он был идиотом, который умел писать. Он умел читать и собирался прочитать и записать ту книгу, которую сжег, и сжечь ее снова, и спасти всех на этой жалкой земле.